По крайней мере, с ним.

Харленд чуть откатился в кресле, выпрямил ноги и закинул их на край стола. Вчера он совершенно потерял над собой контроль и с тех пор ежечасно ожидал, что вот сейчас позвонит суперинтендант и попросит явиться к нему в кабинет, где состоится короткий, но тяжелый разговор. Но никто его не вызывал, и инспектор пребывал в недоумении. У Поупа была прекрасная возможность порядком испортить ему жизнь, но маленький ублюдок этого пока не сделал. Какого черта он, интересно, ждет?

Харленд зевнул и, повернувшись к монитору компьютера, попытался снова сконцентрироваться на работе. Шарлотта Бенск, инспектор из сассекской полиции, несколько недель назад снабдила его полной информацией, касающейся убийства в Брайтоне, но извлечь из нее что-либо ценное пока не удавалось. Тело Халида Ашфара пребывало в воде, открытое всем стихиям, значительно дольше, чем тела остальных жертв, и, когда его выловили, находилось в весьма плачевном состоянии. Длительное пребывание в воде могло также негативно сказаться и на состоянии личных вещей. Кроме того, учитывая значительный срок, прошедший со времени обнаружения трупа, рассчитывать на появление новых свидетельских показаний не приходилось.

Инспектор криво улыбнулся. Даже если его не вышвырнут со службы, добиться успеха в расследовании этого дела будет ой как непросто.

В дверь громко постучали, и Харленд оторвался от монитора:

— Войдите.

Дверь распахнулась, и в кабинете появился Мендель. Одну руку он вскинул в приветствии.

— Доброе утро. — Он подошел к столу и кивнул на экран. — Есть что-нибудь интересное?

— Да вот просматриваю материалы брайтонского убийства.

— Снова?

— Да, — без энтузиазма ответил Харленд.

— Один раз хорошо, а два лучше, так? — усмехнулся сержант.

— Это, конечно, не увлекательный роман, я просто хочу удостовериться, что мы ничего не упускаем. Но что тут может быть…

— Пока не увидишь — не поймешь.

— Точно, — вздохнул Харленд. — Ну ладно, чем могу быть полезен?

Мендель улыбнулся:

— Да просто хотел закинуть вот это. — И он поставил на стол бумажный пакет из супермаркета. — Не хочешь попозже сходить на ленч?

— Да, было бы неплохо. — Харленд посмотрел на пакет, потом перевел взгляд на повернувшегося к выходу приятеля. — В час устроит?

— Хорошо. В час.

Инспектор подождал, когда закроется дверь, и только тогда придвинул к себе покупку. Внутри оказался довольно тяжелый сверток в тонкой упаковочной бумаге. Развернув обертку и увидев содержимое, Харленд откинулся на спинку кресла, на губах его заиграла задумчивая улыбка.

Сержант купил ему новую кружку.

Они вышли на улицу, и Харленд плотнее запахнул куртку. День стоял пасмурный, и весь Портисхед казался каким-то тусклым. Со стороны Северна дул холодный ветер. По дороге к пабу они говорили о работе, обсуждали ход расследования — обычный разговор коллег-полицейских, поскольку перейти к обсуждению событий предыдущего дня оба пока не были готовы. Это подождет до того момента, когда они сядут за стол и смогут спокойно все обговорить, не опасаясь, что их прервут.

— Я вот иногда думаю, что за игру ведет этот хитрец Блейк, — сказал Мендель. — Сначала он разглагольствует о том, сколь важна работа полиции по охране правопорядка и поиску преступников, и тут же в штыки встречает просьбы о работе во внеурочное время.

— Тут, должно быть, чисто экономический вопрос, — пробормотал Харленд. — Он всегда так себя ведет, когда ему кладут на стол финансовый отчет.

— Так, может, не показывать ему этот отчет?

— Пусть уж лучше он смотрит, чем я. — Они подождали, когда проедут машины, и перешли дорогу. Инспектор продолжил: — В любом случае, пусть играет со своими графиками и отчетами, лишь бы мы получали приличные деньги.

— А еще говорят, что преступления не приносят дохода, — фыркнул Мендель.

Они взяли пиво и уселись за свободный столик в углу.

— Твое здоровье! — сказал Харленд и поднял бокал. — Да, и спасибо за кружку.

Мендель кивнул:

— Твое здоровье! — Он отхлебнул пива и продолжил: — Я подумал, тебе понадобится новая.

Минуту они просидели в неловком молчании. Харленд не отрывал взгляд от стола и нервно вертел в пальцах подставку для бокала.

— И спасибо за вчера… Я очень благодарен тебе, что ты вмешался как раз тогда, когда это было необходимо.

— Не за что.

— Это ведь было ужасно, да?

— Нехорошо, скажем так.

Харленд повертел в руках бокал и наконец посмотрел на приятеля. Тот внимательно наблюдал за инспектором.

— Все в порядке? — спросил Мендель.

— Да.

— Уверен?

Инспектор поник плечами и медленно покачал головой.

— Просто в последнее время как-то все навалилось, — вздохнул он. — А мне теперь бывает иногда трудно восстановиться. Это все после… Ну, ты понимаешь…

Сержант взглянул на него и кивнул.

— Так или иначе, — откинувшись на спинку стула, продолжил Харленд, — я нашел себе на голову лишние неприятности. Это лишь вопрос времени, когда Поуп начнет всем рассказывать о нашей стычке, после чего меня выгонят с работы.

— Возможно. Правда, я не думаю, что последуют какие-то радикальные меры. Серьезно. Ты же знаешь, как оно бывает: неделю-другую будет много шума, а потом все вернется в свою колею.

— Но этот чертов Поуп, — едва слышно пробормотал инспектор. Он выпрямился и помотал головой. — Ты считаешь, он так это и оставит?

— А по-твоему, нет? — вопросом на вопрос ответил Мендель. — Сам посуди: даже такой идиот, как Поуп, должен понимать, что есть некая черта, которую нельзя переступать.

— Мне кажется, ты его недооцениваешь, — поморщился Харленд. — Я думаю, этот маленький засранец легко мать родную продаст, если посчитает, что это для него будет выгодно.

Он взял бокал и, задумчиво созерцая стол, начал медленно прихлебывать пиво.

— Посмотри на это с другой стороны, — предложил Мендель. — Ты все равно сейчас ничего не можешь изменить, так что нет никаких причин волноваться, тратить нервы.

Конечно же, сержант был прав. Харленд поглядел на приятеля, усмехнулся и поднял бокал:

— Умеешь ты утешить, Мендель.

Нэйсмит открыл глаза и моргнул, постепенно фокусируя взгляд на незнакомом потолке. Потом повернул голову и в свете проникающих через тонкие тюлевые занавески ранних солнечных лучей стал рассматривать спящую рядом женщину: разметавшиеся по подушке рыжеватые волосы, молочно-белые плечи, длинные ресницы, соблазнительные очертания пухлых губ.