Должно быть, со стороны зрелище было фантастическим. Волшебная Страна еще не знала такого нахальства — об этом я мог судить по реакции пролетавших мимо птиц. Бедняжки таращили глаза и разевали клювы, не в силах поверить суровой правде. «Да, — говорил я им мысленно, — у вас завелся конкурент, даже не один. И вообще, чешите отсюда, пока наш младшенький не вспомнил, что в кармане у него лежит рогатка».

Так размышлял я, глядя с высоты на проплывающую землю, на это коричневое, серое и зеленое. Что можно было сказать про Волшебную Страну? Я имею в виду, есть ли в ней нечто особенное, что сразу выделяет ее из компании товарок? Не знаю. Ну, желтенький светящийся флер и некая «игрушечность» — ландшафты выглядят так, словно их нарисовал художник от большой любви. Общая атмосфера? О, безусловно! Тут пахло магией, которая, чем дальше мы пролетали, становилась гуще. Это как запах цветов: входишь в сад, и в начале пути твой нос только щекочут ароматы, но по мере продвижения к центру благоухания голова кружится все сильнее и в конце концов ты падаешь в обморок. Так же здесь. Я чувствовал, как Сила разливается во все стороны, как воздушный шар бороздит ее, порождая волны, словно корабль, идущий на всех парусах. До чего же приятно. Хотя тучки приближались, чтобы порадовать нас дождем, настроение у Браула было отличное. «Авось, — думал он, — все обойдется». Волшебная Страна, хоть и не била по глазам обилием экзотики и невероятностей, занимала достойное место среди прочих в иных измерениях. А ее малонаселенность нам даже на руку — так лучше продвигаться инкогнито.

— Дождь, — сказал юный герцог, как только заклятие, залепившее ему рот, рассосалось. — Будет дождь и гроза!

— Надо что-то делать, — отозвался Леопольд, разминая пальцы.

— Ну так делайте! Кто из нас мужчина? — профырчала юная волшебница. — Я и так тут за рулевого!

Пришлось мне. Я не дока, но мне удалось окутать корзину чем-то, что я бы назвал невидимым силовым пузырем. Для чего? Ну, думается мне, чтобы защититься от воды.

— Халтура, — сказал Леопольд и тут же отодвинулся к дальнему краю корзины.

Я посуровел. Можно было, конечно, наколдовать кочергу, но, боюсь, женщинам и детям, находящимся среди нас, зрелище расправы не пойдет на пользу.

Я посоветовал Леопольду изготовить нечто такое, что поразит нас своим совершенством, но, разумеется, ничего подобного не дождался. Гермиона обозвала нас обоих кретинами, а Тристан засмеялся. Я уже готов был схватить его за ухо, но Гермиона взвизгнула.

— Да ладно тебе, — сказал я. — Я всего лишь немного подергаю… ему это полезно…

Тристан приготовился к драке за независимость собственных ушей и поднял кулаки, как боксер.

Гермиона взвизгнула снова.

— Это мужской разговор, — заметил Леопольд, многозначительно глядя на нее.

Но юная волшебница не слушала. Издав еще один звук, она кивнула куда-то в сторону от нашего воздушного шара.

Я тут же прикусил язык от страха.

Оказывается, дело вовсе не в Профитроле-младшем…

Грозовой фронт можно было потрогать рукой, имейся у нас в распоряжении рука достаточной длины. Он заслонил небо, готовый врезать по нам водой и электричеством. И ведь врезал. Молния прошила воздух рядом с нашим летательным аппаратом, и мы на несколько минут оглохли. Именно поэтому никто из нас не слышал собственных, полных ужаса воплей.

Шар падал. Во всяком случае, мне так казалось. Когда вас кружит с бешеной скоростью, окатывает тоннами воды и мордует ветром, трудно ориентироваться в пространстве.

Бах! Грохотнуло прямо под нами. Я вцепился в край корзины всеми конечностями и заорал. Потом кто-то вцепился сзади в меня. Визжал он так, что с успехом мог быть и Леопольдом, и Гермионой, и Тристаном. Через пару мгновений мы свалились на дно корзины. Словно ожидая именно этого, сверху с хрустом приземлилось нечто — прямо мне на голову. Ощущения были незабываемыми.

Вот тебе и тихая-мирная Волшебная Страна!..

Мы не упали и не развалились на запчасти — а о таком исходе я и думал, когда вопил во все горло, придавленный неопознанным телом, — и все благодаря умнице Гермионе. Ее телекинез был верхом совершенства. Преодолевая бешеный ветер, ее чары заставили-таки шар двигаться прямо и даже немного снизиться. И в таком положении волшебнице удавалось его поддерживать. Нас хлестали водяные струи, обдувал ураганный ветер, однако магию Гермионы стихия поколебать не могла. Вот такая молодец моя сестрица. Достойна памятника и все такое. Когда вернемся, надо будет подать заявку на включение ее в книгу первых красавиц королевства.

Я очнулся от того, что меня поднимали на ноги. Но сначала подняли неопознанное тело, которым оказался Тристан. И этот ребенок весит, как гиппопотам? Невероятно!

Мы были мокрые и потрясенные до глубины души. Наши взгляды блуждали по сторонам. Подумать только, моя защита, которой я укрыл корзину, не сработала. Леопольд оказался прав: халтура.

Нам удалось вырваться из плена грозы невредимыми, и воздушный шар по-прежнему летел примерно в десяти метрах над землей. Словно ничего и не произошло. Тучи развили спринтерскую скорость и чесали в южном направлении, и я пожелал им счастливого пути, отжимая свою шляпу.

— А где Арни? — вдруг спросил Леопольд и перегнулся через борт. Я сделал то же самое, а Гермиона за моей спиной воспользовалась случаем применить к себе полезное заклинание Тщательной Просушки.

Арни был на месте, но мы высоковато взяли, поэтому наш фарфоровый проводник просто болтался над землей, привязанный за шею, и летел с довольно-таки философским видом. Выполнять свою миссию в таком положении ему было затруднительно.

Гермиона заставила шар произвести маневр снижения, и Арни снова оказался на земле. Песик повел нас под углом к тому направлению, в котором мы двигались раньше, а это значило, что буря занесла нас не в ту сторону. Вообще, нам повезло, что мы не оказались в другом конце Волшебной Страны и не потеряли проводника в яростной стихии. Тяжелое это занятие — путешествовать, скажу я вам. Никогда не знаешь, что произойдет в следующий момент.

Справедливость собственного утверждения я проверил через каких-нибудь полчаса, когда нас вынесло к Железной реке. Леопольд схватил справочник и принялся листать, надеясь найти в нем хоть какие-нибудь полезные сведения об этом географическом феномене. Он исследовал приведенную Трехо Альманзором карту, больше похожую, по выражению Гермионы, на детские каракули, и сказал, что ничего не понимает. Вскоре я отобрал у него книгу с намерением развенчать подобное невежество, но и мне пришлось сказать то же самое. Тогда фолиант перешел к Гермионе. Мы ждали чуда. Девица крутила справочник и так и этак, пытаясь сообразить, как правильно использовать приведенные сведения, однако в итоге бросила фундаментальный труд под ноги. Выругаться ей мешали только вбитые в голову с малолетства правила приличия. Ее оценка Трехо Альманзора и его творения упала ниже не бывает.