Наконец, выступления свидетелей. Вот и Лена Звягина – взволнованная и трогательная, вечная девочка в стиле casual. Лица присяжных. Речь обвинителя. Речь Лазника…

Пока Соня все это слушала, пока она вглядывалась в лица, сердце ее сжималось. А вдруг все пойдет не так? А вдруг Ису не оправдают? А вдруг Лазник проколется? Ну да, он знаменитый адвокат, но, как гласит поговорка, и на старуху бывает проруха… А вдруг это будет то единственное дело, которое знаменитый Лазник проиграет?..

Наконец присяжные удалились для совещания.

И тут на Соню напали новые сомнения. А правильно ли она поступила, что стольким пожертвовала ради Исы? Она ведь теперь – бомжиха, по сути… Прилично ли женщине идти на такие жертвы ради мужчины? В том смысле, что не отвратит ли это Ису от Сони… Да, ведь есть такой психологический феномен, когда чрезмерная благодарность убивает любовь… Соня не сомневалась в том, что Иса будет ей очень благодарен. Но она хотела, чтобы Иса любил ее просто так. За то, что она – Соня. Вот такая, как есть… А не за то, что она стольким для него пожертвовала… И вообще, может, Иса сейчас больше благодарен Лене!

Вернулись присяжные, и судья огласил приговор.

НЕ ВИНОВЕН.

Не виновен… Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Ису освободили из-под стражи прямо в зале суда. Соня вскочила, прижимая ладони к лицу. Краем уха она слышала голос Лены. Поздравления знакомых Исы… Но слов Соня не различала.

Она, Соня, почему-то не была счастлива в этот момент. То есть она, безусловно, была безумно рада тому факту, что Ису оправдали. Но она боялась будущего. «Господи, господи, что теперь будет?!»

– Соня! – Иса пробирался к ней через толпу. – Соня!

Соня оторвала руки от лица, подняла глаза. Она стояла, не в состоянии сделать и шага вперед.

– Сонечка… – Иса с такой силой обнял ее, что на миг перехватило дыхание. Сколько они так стояли? Мгновение? Минуту? Десять минут? Соня не чувствовала времени.

– Соня… – Иса принялся ее целовать. – Сонька… Ты чего ревешь?..

Разве она плачет? Да, она плачет.

– Я… не… ты… – попыталась произнести Соня сквозь слезы.

– Не надо! Все хорошо… Слушай меня… – Он поднял ее за подбродок, взглянул в глаза. – Соня, не смей плакать. Жизнь прекрасна, Соня!

Соня перевела дыхание. Ей вдруг стало немного легче. Иса каким-то образом всегда умел ее успокоить, помочь привести мысли и чувства в порядок. Вроде бы ничего особенного и не сказал – а вот поди ж ты, сразу стало легче на душе…

– Соня, я так соскучился… Ты не представляешь! Ты просто не представляешь… – Иса опять обнял ее. – Погоди, я ненадолго… А потом мы будем только вместе…

Иса вернулся к Лене, друзьям, ко всем тем, кто ждал его оправдания. Поговорил, пожал руки, Лену чмокнул в висок… Лазнику пару слов.

Соня смотрела на Ису со стороны и, странное дело, уже не маялась больше ревностью и сомнениями. Когда она видела Ису, она осознавала – какой он. Какой он хороший, нормальный, добрый, спокойный. Адекватный. Не истерик. Не пафосный совершенно. Очень умный. И он действительно любит ее, Соню…

Наконец Иса вернулся к ней.

– Ну все, идем… Идем, отметим это событие! Ох, Сонька, как же я соскучился… – Он то и дело целовал ее. Иса так радовался ей, Соне!

– Все было нормально?

– Да, более чем…

– Я так боялась…

– Чего? Я даже не сомневался, что все кончится хорошо!

Они вышли на улицу, побежали, не глядя по сторонам… Говорили, перебивая друг друга, что-то бессвязное.

– Ты ничем мне не обязан… – вырвалось у Сони.

– Еще как обязан! Когда я узнал от Лазника, что ты продала квартиру…

– Ты меня не разлюбишь? Мне не надо никакой благодарности… Просто ты мне родной… Вот если бы мы были вместе двадцать лет, это было бы нормально, да? Что я ради родного мужа… Но зачем ждать двадцать лет, если я уже сейчас знаю, что лучше и роднее тебя никого нет… – сказала Соня. Она не боялась сказать Исе то, о чем думала. О чем, может быть, и не стоило говорить… Но Иса – поймет. Ведь никто в мире не понимает Соню лучше, чем Иса…

– Я бы отдал за тебя жизнь. Всё. Я бы тоже ни секунды не сомневался… Я счастлив. Я тоже боялся… Что ты меня не любишь. Когда ты сбежала со свадьбы, я думал – ты хорошая, ты лучше всех, но ты меня не любишь… А теперь… Теперь я точно знаю. То есть мне не нужны были доказательства твоей любви, но теперь… – сказал Иса. Он тоже не боялся сказать Соне, о чем думал, чем мучился.

Они увидели летнее кафе в небольшом скверике, под парусиновым навесом, такое красивое, что дружно рванули туда. Заказали шампанское, мороженое, эклеров…

– Свободен. Ох, Соня… Я верну тебе все. Все, что ты отдала за мое освобождение. Буду работать…

– Погоди о работе. Я тебе должна о многом рассказать… Ты даже не представляешь! – вдруг опомнилась Соня.

– Что? – улыбнулся Иса. – Я сам… – он отогнал официанта, сам налил шампанское в бокалы. – Я все хочу делать сам. Я устал ничего не делать… За тебя!

– За тебя… Иса, я знаю теперь, кто ты. Никакой ты не цыган.

– А кто я?

– Ты наполовину индус.

– Кто-о? – Иса широко открыл глаза, засмеялся.

– Да! И… в общем, слушай. Я должна все тебе рассказать. Все-все.

И Соня начала рассказ – с того самого дня, когда поехала к Валентине Прокофьевне и встретила Бурдовского. Несколько раз Соня сбивалась – поскольку приходилось делать небольшие отступления – о том, кто такой Фред, о тридцатилетней давности, о причине тех несчастий, которые преследовали Ису все последнее время, о Гиндостане, о Рави Шандаре…

Иса слушал молча, не перебивая. Поначалу улыбка еще витала на его губах, но она исчезла, когда Соня рассказала о причине, по которой погибла его мать. Это был вовсе не взрыв бытового газа… Взрыв устроил Фред.

Иса на некоторое время закрыл глаза, стиснул зубы. Когда открыл их – то это был уже другой Иса. Словно пелена упала с его глаз. А Соня уже рассказывала о старике Гопале… о возвращении к нему памяти… О том, что пришлось преодолеть старику Будулаю, искавшему сына, сколько мучений вынести…

– …он тебя любил. Очень любил. Наверное, больше жизни. Твой отец никогда не бросал тебя… Если бы не потеря памяти, он рано или поздно нашел бы тебя… – торопливо добавила Соня. Но это были совершенно лишние слова – Иса и так уже понял все и простил.

Потом он побледнел – когда речь дошла до пожара в больнице. Иса, кажется, даже забыл о том, что сидел в заключении, забыл о суде. Он был весь – напряженное внимание.

– …в общем, больница сгорела.

– …так мой отец погиб? Точно? – только один раз перебил Иса Соню.

– Да. Твой отец не смог выйти. Потому что Бо перед тем оглушил его… Гопал при всем желании не смог бы выбраться оттуда… И все это выглядело бы как несчастный случай.