Теперь понятно, почему регрессировавший Убик не может…

– Отрицательные ионы, – машинально повторил Джо. – Это тавтология. Все ионы заряжены отрицательно.

– Надеюсь, мы еще увидимся, – сказала девушка очень мягко. – Мне было приятно доставить вам баллончик. Думаю, в следующий раз…

– А может, поужинаем вместе? – предложил Джо.

Она уходила все дальше и дальше.

– Кто изобрел Убик?

– Полуживые, те, кому угрожал Джори. Но в основном – Элла Ранситер. Им очень долго пришлось над ним работать, до сих пор количество Убика ограниченно.

Она ускользала легким, осторожным шагом, пока наконец совершенно не исчезла.

– В «Матадоре»! – крикнул Джо. – Я понял, Джори хорошо постарался, создавая это место. Или его регрессируя, уж не знаю, как правильнее.

Он прислушался, но девушка не отвечала.

Осторожно сжимая в руке баллончик, Джо Чип пошел ловить такси. В свете уличного фонаря он поднес баллончик к глазам и прочел надпись на этикетке:

Полагаю, ее зовут Майра Лэни.

Адрес и номер телефона на обратной стороне упаковки.

– Благодарю, – сказал Джо баллончику.

«Нас посещают живые привидения, – подумал он. – Они говорят или пишут и таким образом пробиваются к нам. Наблюдательные, мудрые, реальные привидения из настоящей, полноценной жизни, элементы которой стали для нас чужеродными, но долгожданными осколками материи, пульсирующей, как бывшее сердце. И все – благодаря Глену Ранситеру. Ему. Автору инструкций, надписей и записок. Очень ценных записок».

Джо поднял руку, и проезжающий таксомотор – «Грэхэм» 1936 года – затормозил с сердитым скрипом.

Я – Убик. Я существовал до появления Вселенной.

Я есть. Я создал светила и миры. Я сотворил жизнь и определил, где ей протекать. Живущие делают, как я скажу, и идут, куда я им указываю. Я и есть мир, и мое имя никогда не произносится. Его никто не знает. Меня называют Убик, но это не мое имя. Я – есть. Я буду всегда.

Глен Ранситер никак не мог найти владельца мораториума.

– Вы действительно не знаете, где Фогельзанг? – спросил он у мисс Бисон. – Мне крайне нужно еще раз переговорить с Эллой.

– Я распоряжусь, чтобы ее доставили, – сказала мисс Бисон. – Можете занять кабину четыре-В. Располагайтесь поудобнее, скоро вы сможете пообщаться.

Ранситер нашел кабину 4-В и нервно заходил возле нее по коридору. Наконец появился сотрудник мораториума, толкающий перед собой каталку с саркофагом Эллы.

– Простите, что пришлось ожидать, мистер Ранситер, – сказал он и принялся налаживать аппаратуру, весело мурлыкая себе под нос.

Вся процедура заняла очень мало времени. В последний раз проверив связь, техник удовлетворенно хмыкнул, кивнул и направился к выходу.

– Вот, возьмите, – проворчал Ранситер, вручая ему горсть пятидесятицентовых монет. – Мне понравилось, как быстро вы все наладили.

– Благодарю вас, мистер Ранситер, – откликнулся служащий. Взглянув на деньги, он нахмурился. – Какие-то они странные…

Ранситер внимательно посмотрел на пятидесятицентовики и сразу понял, что смутило техника: подобных монет в обращении не было. «Кто же это? – подумал он, глядя на отчеканенный профиль. – Не тот, кто должен быть. И тем не менее знакомый. Где-то я его видел».

И тут он узнал. И опешил. Мыслимо ли это? Большинство явлений поддаются хоть какому-то объяснению. Но… Джо Чип на монете в пятьдесят центов?

Похолодев, Ранситер интуитивно догадался, что если он хорошенько пороется по карманам и в бумажнике, то найдет еще.

Это было только начало.

Проснувшись с необычайно сильной головной болью, Барни Майерсон обнаружил, что находится в незнакомой спальне в незнакомом доме. Рядом, натянув одеяло на обнаженные плечи, легко дыша, спала незнакомая девушка с белыми, как хлопок, волосами.

«На работу я наверняка опоздаю», – подумал Барни.

Он выбрался из постели и, пошатываясь, встал, не открывая глаз и с трудом сдерживая тошноту. Он был уверен, что до работы ему ехать по крайней мере несколько часов, а может быть, он вообще находился не в Соединенных Штатах, однако наверняка на Земле. Сила тяжести, из-за которой он с трудом держался на ногах, была привычной и нормальной.

А в соседней комнате возле диванчика стоял знакомый чемоданчик его психиатра, доктора Смайла.

Барни прошлепал босиком в гостиную и, сев рядом с чемоданчиком, открыл его, щелкнул переключателями и включил доктора Смайла. Датчики ожили, и послышалось тихое жужжание.

– Где я? – спросил Барни. – И как далеко отсюда до Нью-Йорка?

Это было важнее всего. Он взглянул на часы, висевшие на стене кухни: 7.30. Не так уж и поздно.

Устройство, которое было переносным терминалом доктора Смайла, связанным по радио с компьютером в подвале дома Барни – Нью-Йорк, Реноун, 33, – металлическим голосом произнесло:

– А, это вы, мистер Байерсон.

– Майерсон, – поправил Барни, дрожащими пальцами приглаживая волосы. – Что ты помнишь о прошлой ночи?

С чувством глубокого отвращения он заметил стоявшие на буфете в кухне полупустые бутылки с бурбоном и содовой, лимоны, тоник и формочки для льда.

– Кто эта девушка?

– Эта девушка в постели – мисс Рондинелла Фьюгейт, – сообщил доктор Смайл. – Она просила, чтобы вы называли ее Рони.

Эти слова вызвали у него смутные воспоминания, каким-то непонятным образом связанные с его работой.

– Послушай, – сказал он чемоданчику, но тут девушка в спальне зашевелилась. Барни быстро закрыл доктора Смайла и поднялся, чувствуя себя смешно и неловко в одних трусах.

– Ты уже встал? – сонно спросила девушка. Она выбралась из-под одеяла и села, глядя на него. – Который час, и поставил ли ты воду для кофе?

«Довольно красивая, – отметил про себя Барни, – глаза большие, привлекательные».

Он прошагал на кухню и включил плиту. Хлопнула дверь – девушка пошла в ванную. Послышался шум воды. Рони принимала душ.

Вернувшись в гостиную, он снова включил доктора Смайла.

– Какое она имеет отношение к «Наборам П. П.»? – спросил он.

– Мисс Фьюгейт – ваша новая помощница. Она приехала вчера из Народного Китая, где работала для «Наборов П. П.» в качестве консультанта-прогностика по этому региону. Однако мисс Фьюгейт хотя и талантлива, но очень неопытна, и мистер Булеро решил, что небольшая практика в качестве вашей ассистентки… Я бы сказал, в качестве вашей подопечной, но это могло бы быть неправильно понято, учитывая…