– Жду не дождусь, мисс Десмонд, – проговорил он, имея в виду героиню Глории Свенсон из фильма «Бульвар Сансет».

Эта кинопостановка произвела на Вехса очень сильное впечатление, особенно в первый раз, когда он только увидел ее по телевизору. Тогда ему было тринадцать, и с тех пор, как он разделался с этой грязнулей – своей бабкой, – прошло почти два года. С одной стороны, он понимал, что Норма Десмонд была главным злодеем – как и задумывали ее сценарист и режиссер, – но Крей просто обожал, любил ее. Ее эгоизм тронул его до глубины души, а приверженность своим собственным целям показалась героической. На его взгляд, это был самый верный и правдивый персонаж, который только встречался ему в кино. Именно такими на самом деле были все люди, лицемерно скрывающие свое истинное лицо под маской лжи и притворства, маскирующие свою подлинную сущность сладенькими теориями любви, сострадания, бескорыстия. Все без исключения были такими же, как Норма, просто мало кто осмеливался себе в этом признаться. Мисс Десмонд было плевать на весь остальной мир, но она умела подчинить окружающих своей стальной воле, даже когда перестала быть молодой, привлекательной и знаменитой. Когда ей не удалось согнуть героя Уильяма Холдена так, как ей хотелось, она просто-напросто взяла пистолет и застрелила его к чертям собачьим. Это было так сильно и так смело, что юный Крей долго не мог заснуть, а все лежал и думал о том, каково это – столкнуться с такой сильной, целеустремленной женщиной, как Норма Десмонд, и победить ее – сломать, растоптать, убить, – присвоив в качестве награды всю мощь ее эгоистического чувства.

Как было бы хорошо, если бы его таинственная гостья хоть капельку походила на Норму Десмонд. Вехс уже догадался, что она достаточно смела и самоотверженна, вот только он никак не мог взять в толк, что, черт возьми, ей нужно и чего она добивается. Когда он разберется в том, что заставило ее совершить такие экстраординарные поступки, он, возможно, разочаруется, однако до сих пор эта женщина вела себя так, как никто в его богатой практике.

Дождь.

Ветер.

Фургон.

«Сядь на поезд „А“» сменила «Нить жемчуга». Прислонившись губами к голубой занавеске, Вехс прошептал:

– Жду не дождусь…

После того как убийца выбрался из фургона и захлопнул дверь, Кот долго сидела в темной спальне и прислушивалась к монотонной песне дождя.

Она убеждала себя, что просто ведет себя осторожно, как и подобает лазутчику во вражеском стане: выжидает и прислушивается, чтобы не совершить ошибки.

Прежде чем что-то предпринять, она должна быть уверена.

Абсолютно уверена…

Но через несколько минут она вынуждена была признать, что ей не хватает пороху. За время путешествия от округа Гумбольдт черт знает куда она успела обсохнуть, поэтому причиной ее озноба было не что иное, как холод сомнения.

Пожиратель пауков ушел, но для Кот было гораздо предпочтительнее сидеть в темноте наедине с двумя трупами, чем выбираться наружу, где она могла снова с ним столкнуться. Она знала, что убийца вернется и что его спальня вовсе не самое безопасное место в мире, однако все, что она знала, напрочь перечеркивалось тем, что она чувствовала.

Когда Кот наконец удалось избавиться от этого столбняка, она задвигалась решительно и быстро, ибо любое промедление ввергло бы ее в новый, еще более глубокий паралич, который ей вряд ли удалось бы преодолеть. Резко распахнув дверь спальни, Кот выскочила в коридор, держа револьвер наготове, ибо опасалась, что преступник мог остаться на месте. Несколько шагов – мимо двери ванной и мимо кухонного блока – привели ее в крошечный холл позади водительского сиденья.

Единственным источником света служили прозрачный потолочный люк в коридоре, сквозь который с трудом проникал в салон серый утренний свет, да ветровое стекло, однако этого оказалось достаточно, чтобы убедиться, что убийцы в машине нет. Она была одна.

Снаружи, прямо перед фургоном, Кот увидела мокрый двор, несколько деревьев, роняющих с ветвей крупные холодные капли, и неровную глинистую дорожку, ведущую к дверям видавшего виды сарая.

Отступив к правому бортовому окошку, Кот осторожно отогнула уголок засаленной занавески и посмотрела отсюда. В дюжине футов от машины стоял грубый бревенчатый дом, почерневший от времени и нескольких слоев креозота. Его мокрые от дождя стены блестели, словно сброшенная змеиная кожа.

Разумеется, Кот не могла знать этого наверняка, но она почему-то решила, что это и есть дом убийцы. Она помнила, как он сказал служащим автозаправочной станции, что возвращается домой после охотничьей экспедиции, а все, что он говорил тогда, было очень похоже на правду, особенно то, как он дразнил их рассказом об Ариэль.

Убийца должен быть внутри.

Кот снова двинулась вперед и, перегнувшись через спинку водительского сиденья, посмотрела на замок зажигания. Ключей там не было, как не было их ни в лотке между сиденьями, ни за зеркалом заднего вида.

Поколебавшись, Кот уселась на пассажирском сиденье. Несмотря на все еще плотный дождь и потоки воды, которые стекали по лобовому стеклу, делая все окружающее неясным и расплывчатым, она чувствовала себя словно на виду у всего мира. Первым делом она проверила перчаточницу, потом влезла в «карман» на дверце и пошарила под сиденьем, но не нашла ни ключей, ни чего-то такого, что могло бы указать ей имя преступника или помочь узнать о нем что-либо сверх того, что ей и так было известно.

Кот не сомневалась, что очень скоро он вернется. По каким-то своим безумным и мрачным резонам он пошел на риск и привез сюда эти два трупа, так что, скорее всего, он не оставит их в фургоне надолго.

Дождь мешал ей рассмотреть все подробно, но Кот казалось, что занавески на всех окнах первого этажа, выходящих на эту сторону, задернуты. Следовательно, убийца не увидит, как она выбирается из кабины, даже если случайно бросит взгляд за окно. Что касается окон второго этажа, то Кот их было практически не видно, однако ей показалось – или же она сама убедила себя в этом, что и они тоже плотно зашторены.

Стоило ей чуть-чуть приотворить дверь, как ледяной ветер вонзился в нее, словно нож. Кот спрыгнула на землю и, стараясь действовать как можно тише, прикрыла дверцу за собой.

Низкое небо тревожно бурлило облаками. За домом вздымались грозные ряды лесистых холмов, отчасти скрытых жемчужно-серым туманом. Над холмами маячили далекие горы, присутствие которых Кот почувствовала раньше, чем их увидела. Должно быть, они были все еще увенчаны снегом, и именно от них исходила по-зимнему пронизывающая стужа.

Спасаясь от дождя, Кот добежала до террасы и поднялась на ступеньки, но ливень, словно по заказу, припустил сильнее, и она опять вымокла. Прислонившись мокрой спиной к неровной грубой стене, Кот перевела дыхание.

По сторонам входной двери были прорезаны в стене два небольших окна, и на ближайшем была отдернута шторка.

Внутри звучала музыка.

Свинг.