Джасинда коснулась губами края бокала, чтобы сделать глоток вина, и ее изумительные бирюзовые глаза задорно сверкнули. А губы дрогнули в едва заметной улыбке.

Подойдя к дивану, он повторил ее позу и положил ладонь на ее руку.

— А что, если я хочу, чтобы ты поговорила с ним?

— Джотэм…

— А ты знаешь, когда в последний раз для меня делали то, что сделала только что ты? — он смотрел ей прямо в глаза, а его пальцы в это время скользили по ее руке, нежно поглаживая кожу.

— И что же я такого сделала? — Джасинда с удивлением обнаружила, что от этой невинной ласки у нее перехватило дыхание.

— Позаботилась обо мне. Ты обратила внимание на то, что по твоему мнению могло навредить мне, и, не раздумывая о приличиях, постаралась тут же исправить это. Ни с кем не советуясь. Просто взяла и сделала это.

— Я полагаю, что твой персонал поступил бы точно так же.

— Не совсем. Они знают, что я люблю крепкий и сладкий кофе. Стоит мне лишь попросить, и я тут же получаю его. Хоть днем, хоть ночью. В конце концов, я все же король.

— Но нельзя же забывать, что ты всего лишь человек.

— Честно говоря, я считаю, что ты единственная, кто видит меня таким.

Джасинда озадачено взглянула на него и убедилась, что Джотэм говорит серьезно.

— Как женщине мне трудно с этим согласиться, но я понимаю, что в реальности все так и происходит. В свое время стоило нам со Стефаном появиться в общественном месте, и к нам, как правило без всяких церемоний, тут же подходили разные люди, не думая о том, насколько это уместно и допустимо. Они считали, что член Ассамблеи просто обязан их выслушать, а у них есть полное право в любое удобное для них время прерывать его и вторгаться в его личное пространство. Ведь им хотелось задать вопрос, на который, по их мнению, никто другой не смог бы ответить. Твое же социальное положение гораздо выше и значительней. Некоторым… выгоднее видеть в тебе только представителя власти и не замечать человека. Ведь любой человек может совершать ошибки. И у него к тому же может быть плохое настроение. У правителя же ничего этого не должно быть. Он существует лишь для того, чтобы служить своему народу.

— Иногда мне кажется, что в этом они правы.

— Но нельзя же игнорировать в тебе человека, Джотэм, — она повернула руку и легонько сжала его ладонь. — Разумеется, ты весьма влиятельный и очень важный человек. Но ведь у тебя есть право иногда быть просто мужчиной. Никто не может требовать, чтобы ты жил только в рамках своего социального статуса. Побудь простым человеком.

— Не уверен, что знаю, как это делать.

— Ну, давай начнем с малого. Расскажи о своем дне.

— Что? — Джотэм нахмурился и в недоумении уставился на нее.

— Расскажи мне, как ты провел этот день. Вполне подходящая тема для разговора в конце рабочего дня. Уверена, у тебя он был довольно длинным.

— Ты хочешь сказать, я выгляжу усталым? — он наслаждался тем, как покраснели ее щеки: ему нравилось поддразнивать ее.

— Может, совсем немного, — Джасинда инстинктивно протянула к нему руку, в которой держала вино, но стушевалась, не осмелившись прикоснуться.

— Пожалуйста. Сделай это, — слова слетели с губ прежде, чем Джотэм успел их остановить, но именно благодаря им он был вознагражден легким прикосновением ее пальчика к своему виску.

— Я сегодня смотрела церемонию на «Беринге». Твоя речь прозвучала в десять часов, ровно через час после ее открытия. Это значит, что ты был там не позднее восьми часов. А это говорит о том, что в шесть утра ты уже был на пути к станции.

— В половине седьмого, — поправил ее Джотэм. — Я недавно приобрел новый корабль, спроектированный Домом Знаний. Это значительно сократило время моего пути.

— Я, конечно, рада этому, но ведь ты весь день на ногах, и у тебя даже не было перерыва. А теперь, в такой поздний час, ты все еще сидишь здесь со мной.

— Это лучшее из того, что случилось со мной сегодня. Если хочешь знать правду, то после нашего совместного обеда я не мог об этом даже мечтать.

— Мне бы всегда хотелось знать правду.

В дверь постучали, и Джасинда тактично замолчала.

— Войдите, — разрешил Джотэм и крепче сжал ее руку, когда она попыталась убрать ее.

Джасинда с интересом наблюдала, как мужчина, о котором она говорила раньше, вкатывает тележку с едой.

— Морвен, это Джасинда Мичелокакис. Джасинда, это Морвен Блэк.

— Приятно познакомиться, мадам, — он слегка поклонился ей.

— Мне тоже, Морвен. Прошу прощения, что не представилась раньше. Это было очень грубо с моей стороны.

— Не беспокойтесь об этом, мадам, — он посмотрел на Джотэма. — Может, хотите что-то еще, Ваше Величество?

— Нет, Морвен. Спасибо. И спасибо за то, что так быстро выполнил просьбу Джасинды.

— Я… — Морвен посмотрел на их сцепленные руки, затем мельком взглянул на женщину и снова перевел взгляд на Джотэма. — Рад служить, Ваше Величество. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Морвен.

Джасинда допила вино и наклонилась к столу, чтобы поставить пустой бокал.

— Мне пора идти.

— Что? Почему?

— Уже поздно, и тебе пора отдыхать, — она начала вставать.

— Пожалуйста. Побудь еще немного. Расскажи мне о своем дне.

— Джотэм…

— Ну пожалуйста… — наклонившись, он снова наполнил ее бокал и вернул ей, ожидая ответа.

— Иногда ты бываешь таким невыносимым, Джотэм Тибулл, — Джасинда сделала глоток вина. — Ладно, давай посмотрим, что я сегодня делала, — она постучала пальцем свободной руки по губе. — Сначала я пила в саду кофе и просматривала корреспонденцию. Потом смотрела церемонию крещения. Выполнила парочку незначительных дел, а оставшееся время полола сорняки.

— У тебя нет человека, который мог бы этим заняться?

— Разумеется, у меня есть садовник. Он приходит раз в две недели и выполняет самую трудную работу. Просто я очень люблю возиться в саду, — она улыбнулась. — А затем меня пригласили выпить, и вот я здесь.

— Я безумно рад, что ты пришла, — Джотэм снова взял ее руку, только на этот раз переплел их пальцы.

Она слегка наклонила голову набок.

— Почему я здесь, Джотэм? — ее взгляд стал пристальным. — Скажи, что это не имеет никакого отношения к Амине и Бареку, потому что я отказываюсь помогать тебе в этом.

В глазах Джотэма промелькнула заинтересованность, и он невольно усмехнулся.

— Нет, не имеет. Знаешь, а Уилл был прав насчет тебя. Ты действительно не играешь ни в какие игры. Говоришь прямо то, что думаешь.

— Уилл? Ты говорил обо мне с Уильямом Зафаром?