Теперь, когда я точно знала, что Димка Синицын вытворял в постели, для других моё либидо было сломано. Сломано окончательно. Надежды на восстановление лопнули, как мыльный пузырь.

Разве теперь я смогу жить без этого? Определенно нет.

Я знаю, что есть такая фишка у мужиков, когда за них говорит член, и в процессе они могут наговорить много всякой чуши. Например: признаться в любви. У женщин такое не случалось. У меня так точно. Но, похоже, я была очень близка к этому. Близка к тому, чтобы признаться в любви.

Мда, кажется, весь центр моего мозга находился исключительно в нижней моей части.

— Ну как? — снова навис надо мной.

— Хорошо, — промямлила, блаженно улыбаясь. — Подожди немного и я…

— Не нужно, — поцеловал меня, прерывая. — Поспи ещё.

Просто святой.

И памятник. Обязательно памятник ему нужно поставить.

Обычно мужчины всегда требовали ответные ласки. А порой просто требовали, сами брезгуя таким видом интима. С такими козлами я виделась лишь два раза. И, к слову, от меня они ничего не получили.

Вот ещё!

В конце концов, секс это разрядка для двоих, а не пользование человеческими гениталиями. И не только гениталиями.

В следующий раз я проснулась уже одна. От просто чудного запаха, шедшего с кухни.

Нет. Это не сарказм. Пахло сладкой выпечкой. А еще Емеля под ухом не вопил. Вот это я понимаю утро!

Действительно доброе.

Стоп. Синицын готовил?

Однако ситуация.

И не спалил ничего? Ну, точнее, нас заживо. Хмм.

Потянувшись, встала с постели, натянула халат, взглянула в зеркало.

Несколько засосов на шее, омерзительно-довольная физиономия и растрепанные волосы. В целом, выглядела я неплохо. Даже несколько сексуально.

Тихо мурлыча себе под нос, вышла из комнаты и увидела совершенно милую картину.

— Тихо тебе, — шикнул Димка на птицу. — Не буди лихо — пока оно тихо, Эмиль. Она устала.

Птица в ответ издала свой странный попогуйчий звук.

Хихикнув, оперлась плечом на косяк.

— Лихо уже проснулось. Поздно, — громко произнесла.

Синицын, что до этого делал кофе, дернулся, отчего горячая вода пролилась прямо на него.

— Черт! — шикнул.

Нахмурившись, буквально через секунду оказалась напротив него. Сама взяла его руку, пристально осматривая, на наличие повреждений.

Ожог.

Хороший такой.

— Сильно болит? — прикусив губу, обеспокоенно спросила.

— Уже нет, — тихо ответил.

Подняв на него глаза, застыла, точно приклеенная.

Дима смотрел в самую душу. Мурашки пробежали вдоль позвоночника, принося совершенно новое чувство. Чувство — трепета.

Сглотнув, отступила.

— Я сейчас, — хрипло прошептала.

— Уля! — крикнул Дима, но я уже умчалась в комнату.

В суматохе, дрожащими руками, принялась искать пантенол.

Блин. Да где же он?! Точно же был где-то!

Остановилась, взлохматила рукой волосы.

Мурашки так и не прошли. Казалось, что все мое тело лихорадит. Чувство острое. Пронзительное. И его совершенно не получалось игнорировать. Его было слишком много во мне.

Раз. Два. Три.

Вдох-выдох. Вдох-выдох.

Главное успокоиться.

Тысяча чертей! Я же Улька Фролова! Та

самая Улька Фролова! Бестия, гарпия, горячая штучка, чертовка и задира! Это все я! А не сопливая девчонка. Так-то! Я не кисейная барышня.

Втянув побольше воздуха в легкие, помассировала виски.

Прочь! Прочь из моей головы!

Пантенол. Мне нужен пантенол.

Спустя ещё несколько минут поисков, я нашла его шкафу. Рядом с духами. Ну, разумеется, ему же там самое место!

Когда вышла, Синицын уже сидел за столом, на котором расположился наш завтрак — выпечка, блины с джемом и кофе. Судя по всему, дожидаясь непосредственно меня.

— Вот! — протянула ему и взглянула на руку, которая уже была чем-то намазана.

М-да. Идиотка. И зачем только ходила? Как будто он маленький мальчик и сам бы не справился с этим дурацким ожогом!

— Спасибо, — кивнул и забрал. — Садись.

— Ты, знаешь, я не голодна…

— Фролова, — угрожающе рыкнул. — Я сказал — сядь!

— Не кричи на меня!

— Даже не начинал, — невозмутимо изрек. — Сядь.

И как только ему удаётся из меня верёвки вить?! Ох, уж этот его командный тон!

— Какая муха тебя укусила?

— О чем ты? — не пойман — не вор. Помните, про заповеди Ульки Фроловы?!

— Ты знаешь о чем.

— Понятия не имею, — взяла выпечку и сунула в рот, мол, когда я ем — я глух и нем.

Не то чтобы с Синицей это прокатило. Пф-ф. Вероятно, даже если бы я умерла, он бы нашёл способ меня воскресить, чтобы заставить ответить на его гребаные вопросы. До чего же дотошный тип!

— Мы провели вместе чудесную ночь, — ухмыльнувшись, этот плут подмигнул и добавил, — и не менее чудесное утро. Почему бы нам не обсудить то, что тебя беспокоит?

— Это! — крикнула я. — Это меня, твою мать, и беспокоит! Какой ещё поговорим? Зачем нам вообще разговаривать?

— Есть теория, что это одно из последствий эволюции. Хомо Сапиенс — человек разумный. Люди — путем разговора решают свои проблемы. Они обсуждают их, чтобы прийти к общему знаменателю. К сожалению, мы ещё не на той степени эволюции, чтобы понимать друг друга ментально.

Клянусь, своими духами от диор и лабутенами, что мой глаз дернулся! Он, блин, издевается надо мной?!

— Хочешь поговорить о моих проблемах? — оскалилась. — Ты — моя проблема.

— Я?

— Да. Ты.

— Занятно, — хмыкнул и отпил кофе. — Продолжай…

— Ты ведёшь себя очень странно. Этот завтрак, как делают влюбленные парочки, утро, ночь, условия не спать с другими, ревность. Тебе не кажется, что это слишком?

— Нет. Не кажется, — пожал плечами. — С другой стороны, почему бы нам не попробовать?

— Попробовать? — сорвался мой голос на писк.

Держите меня семеро! Обморок уже близко!