Подпись, как и обращение, отсутствовала. Миссис Дивз, конечно, предприняла эти предосторожности, чтобы защитить себя. Но я вспомнила ее реакцию при встрече в магазине. Она сама должна принадлежать к тем, кто попался в такую же ловушку, против которой она предостерегала меня.

Возможно, я расценила бы все это как вспышку ревнивой женщины, желающей, чтобы я исчезла из ее жизни, если бы не предшествующая беседа. Мне тоже предлагали помощь. Несомненно, Ален Соваж принадлежал к самым значительным людям в Сан-Франциско. У меня были весьма смутные представления о его состоянии, но я была уверена, что оно имеет впечатляющие размеры.

Итак, если миссис Плезант движут мотивы, приписанные ей письмом миссис Дивз – прибавить Алена к перечню людей, обязанных ей благодарностью, – это могло оказаться сильным ударом. И если он придет сюда за Викториной под защитой ее людей, тогда она сможет диктовать условия. Однако… если предположить, что он будет предупрежден заранее… Я глубоко верила в способность Алена овладеть любой ситуацией. В таком случае он сможет расстроить планы миссис Плезант. У меня было не так уж много материала для размышлений: только письмо миссис Дивз и предложение, сделанное миссис Плезант, но при моем нынешнем возбуждении это предостережение казалось достаточно грозным.

Скомкав письмо, я швырнула его в огонь. Я знала, как выйти из дома, однако я понятия не имела, как добраться до отеля. Мои деньги все еще оставались со мной. Возможно, мне удастся нанять какой-нибудь экипаж. Если я смогу связаться с Аленом до того, как он придет за Викториной…

Во всей этой печальной истории меня угнетала еще и собственная вина. Все началось из-за моей невнимательности, поэтому именно мне следовало довести дело до конца. Тогда я смогла бы примириться с тем, то Викторина впредь обойдется без моего надзора и помощи. Чем скорее Ален возьмет ее под свою непосредственную опеку, тем лучше.

Мое доверие к миссис Плезант поколебалось. Она уже сделала больше, чем я могла ожидать от нее. Но какова будет окончательная цена за ее услугу? Если кто-то должен платить, пусть это буду я, но не Ален.

Очень давно я не получала совета, которому могла бы довериться, и вынуждена была полагаться исключительно на себя. Я смутно сознавала, что это опасно, но другого пути не было – я вынуждена была делать то, что считала наилучшим, надеясь, что это не полная глупость.

Сейчас я должна была играть пассивную роль, поскольку не могла избавиться от мысли, что нахожусь под тайным наблюдением. Я села, сняла крышки с тарелок и как следует поела. Закончив, я подошла к окну, слегка приподняла три слоя занавесок, открыв обзор на небольшой кусочек улицы.

Снова начинался дождь, снова висел туман. Какой еще маскировки можно пожелать? Пора было уходить, пока мужество не оставило меня. Заперта ли дверь? Я не припоминала ничего похожего на лязганье ключа.

Под моей рукой ручка повернулась. Я быстро направилась к черной лестнице, прислушиваясь к гомону внизу. Но, когда я достигла своей прежней спальни, нижний коридор был пуст. Я быстро накинула плащ, который надевала прошлой ночью и закрывающий лицо чепец, чуть промедлив, чтобы отцепить фальшивую челку. Я предпочла бы собственные плащ и шляпу, но не знала, где они.

Одевшись, я осторожно приоткрыла дверь коридора и прислушалась. Сюда гомон доносился лишь отзвуком. Достигнув комнаты Викторины, я обнаружила, что дверь по-прежнему заперта. Я была уверена, что миссис Плезант позаботится, чтобы девушка не сбежала снова – она стоила слишком дорого, если моя хозяйка и вправду желала заключить сделку. Ступенька за ступенькой спускалась я по черной лестнице, постоянно останавливаясь, чтобы прислушаться, каждое мгновенье ожидая увидеть Сабмит или миссис Плезант. Что я буду делать на нижнем этаже, если в кухне кто-то окажется, я пока не знала.

Наверное, тогда придется пройти через парадную дверь. Раздался шум. Я замерла, вцепившись в перила обеими руками, и стояла так, пока внизу не прошел официант в белой куртке и с нагруженным подносом. Он не взглянул вверх… пока я была в безопасности. Если обед сейчас в разгаре, возможно, парадная лестница даже предпочтительнее. Я вернулась в коридор второго этажа и бросилась так быстро, как только могла, в обратном направлении, а затем снова начала осторожно спускаться. Голоса звучали приглушенно, возможно, из-за закрытой двери. Наконец я оказалась в нижнем холле. Из большой гостиной лился яркий свет. Пока я бежала к парадной двери, я слышала высокий женский смех и низкий рокот мужских голосов. Никто меня не окликнул. Дверь была не заперта, и я выскочила наружу.

На меня обрушился дождь, порыв ветра заставил задохнуться. В отчаянии я оглядела улицу. Конечно, нигде не было ни следа какого-либо экипажа. Не оставалось ничего, кроме как идти пешком и постараться найти открытый магазин, где я могла бы найти мужчину или мальчика, способного нанять для меня транспорт. Пока я тащилась по тротуару, моя беспомощность начала страшить меня. Я не знала, где здесь можно найти помощь.

Хотя из-за дождя зажгли уличные фонари, они были слишком удалены друг от друга и слишком тусклы. Я достигла маленького круга света вокруг ближайшего фонаря, когда из мрака за моей спиной меня схватили за локти и быстро завели их назад, несмотря на мое отчаянное сопротивление. Потрясение было так велико, что мне даже не пришло в голову закричать.

Рядом со мной возник человек, словно волей какой-то черной магии выросший прямо из-под мостовой. Тот, невидимый, что напал сзади, так крепко держал меня, что я не могла шевельнуться. Второй, сорвав чепец, грубо повернул мое лицо к свету. – Это она!

Я не видела лицо того, кто прошипел это: он был в широкополой шляпе из тех, что носят на ранчо, и в плаще, ворот которого закрывал его шею и нижнюю часть лица. Но голос его я узнала! Д'Лис! От страха меня даже затошнило. На пустынной улице раздалось клацанье копыт. Рядом остановился фиакр и меня втолкнули в еще более грубые руки, чем те, что держали меня прежде. Действовали они ловко, и резонно было предположить, что этим людям такое не впервой. Меня так туго спеленали моим собственным плащом, что я не могла даже двинуть руками. А когда я попыталась закричать, на мою голову и плечи натянули плотный мешок. Он почти не пропускал воздуха, и так вонял, что я испугалась, как бы не задохнуться.

Выходит, Д'Лис поджидал меня. Но чего он хотел? Пока мы ехали, я не могла мыслить связно, могла только терпеть и надеяться, что скоро смогу вздохнуть посвободнее.

Наверное, я потеряла сознание, потому что опомнилась уже не в экипаже. Меня несли. Я слышала грохот музыки и громкий смех. Вскоре меня бросили на что-то мягкое… это могла быть только постель.

– Что ты сделаль?

Голос был женский, я уже слышала его раньше, хотя в нынешнем своем полубессознательном состоянии я была слишком потрясена, чтобы вспомнить, когда и где.

Затем вонючий мешок стащили с моей головы. Я жадно и глубоко вдохнула. Женщина, что склонилась посмотреть на меня, была… Сели!

– Зачем ты привьез ее сьюда? Что ты хотишь?