– Ужин на свежем воздухе. В честь дня рождения. – Мистер Николс с подозрением посмотрел на нее, но она не обратила внимания. – Если вы соблаговолите сесть, я схожу на кухню и сообщу о вашем приходе.

– Надеюсь, на ужин не маффины с завтрака?

– Ну разумеется, не маффины с завтрака. – Джесс притворилась оскорбленной. По дороге на кухню она пробормотала: – Их доели Танзи и Никки.

Когда она вернулась за стол, оказалось, что Норман улегся на ноги мистера Николса. Джесс подозревала, что мистер Николс предпочел бы спихнуть его, но Норман не раз сидел на ее ногах, и она знала, что с места его не сдвинешь. Остается только ждать и молиться, чтобы пес слез раньше, чем ноги почернеют и отвалятся.

– Как вам аперитив?

Мистер Николс посмотрел на свой пустой бокал:

– Превосходно.

– Главное блюдо скоро подадут. Боюсь, сегодня вечером нас будет только двое, поскольку остальные гости приняли другие приглашения.

– Сериал «Улица Ватерлоо» и головоломные алгебраические уравнения?

– Вы нас прекрасно изучили.

Джесс села на свой стул. Миссис Дикинс направилась к ним через лужайку в окружении тявкающих померанских шпицев. С осторожностью метрдотеля, подающего роскошные блюда в пятизвездочном ресторане, она держала на весу две тарелки с большими кусками пирога в фольге и жареной картошкой.

– Держите. – Она поставила тарелки на стол. – Пирог с мясом и почками. От моего соседа Иэна. Он замечательно готовит мясной пирог.

Джесс так проголодалась, что могла бы запросто съесть самого Иэна.

– Потрясающе! Спасибо! – Она положила на колени бумажную салфетку.

Миссис Дикинс оглядывалась по сторонам, как будто видела лужайку впервые.

– Мы никогда здесь не ели. Чудесная идея. Я предложу ее другим клиентам. А вот и ваши коктейли! Я могу сделать еще.

Джесс подумала о стариках в баре, и ей стало неловко.

Она передала уксус мистеру Николсу. Он все еще не мог прийти в себя от удивления.

Миссис Дикинс вытерла руки о фартук.

– Что ж, мистер Николс, ваша жена определенно хочет порадовать вас в день рождения, – подмигнула она.

Эд взглянул на нее.

– О! С Джесс никогда не знаешь, чего ожидать. – Он покосился на Джесс.

– И давно вы женаты?

– Десять лет.

– Три года.

– С нами дети от моих прошлых браков. – Джесс разрезала пирог.

– О! Это…

– Я спас ее, – сообщил мистер Николс. – Подобрал на обочине.

– Это правда.

– Как романтично. – Улыбка миссис Дикинс слегка увяла.

– На самом деле нет. Она была арестована.

– Я же все объяснила. Боже, картошка – пальчики оближешь.

– Верно. И полицейские оказались очень понимающими. Учитывая обстоятельства.

Миссис Дикинс попятилась:

– Что ж, это мило. Хорошо, что вы до сих пор вместе.

– Мы неплохо поладили.

– У нас нет выбора.

– Тоже верно.

– Вы не могли бы принести немного красного соуса?

– Чудесная идея, дорогой.

Когда хозяйка испарилась, мистер Николс кивнул на свечу и тарелки. Затем он посмотрел на Джесс, и оказалось, что он больше не хмурится.

– Это лучший пирог с картошкой, какой я когда-либо ел в дурацкой захолустной гостинице на вересковых пустошах Северного Йоркшира.

– Вот и прекрасно. С днем рождения!

Они ели в приятной тишине. Поразительно, насколько легче может стать от горячей еды и довольно крепкого коктейля. Джесс слышала через открытое окно, как Никки смотрит телевизор наверху и время от времени рычит от досады, когда статические помехи прерывают передачу. Вороны нахально каркали на телефонных проводах. Норман застонал и плюхнулся набок, освободив ноги мистера Николса. Мистер Николс задумчиво вытянул ноги, возможно проверяя, не отнялись ли они.

Он посмотрел на Джесс и поднял заново наполненный бокал:

– Серьезно. Мне лучше. Спасибо.

Без очков стало видно, что у него до смешного длинные ресницы. И Джесс особенно остро осознала, что на столе горит свеча. Она попросила поставить ее отчасти в шутку.

– Ну… это самое меньшее, что я могла сделать. Вы спасли нас. Подобрали на обочине. Не знаю, что бы мы делали без вас.

Он наколол вилкой очередной кусок картошки и поднес ко рту:

– Я стараюсь заботиться о своих работниках.

– Пожалуй, мне больше нравилось, когда мы были женаты.

– Ваше здоровье, – улыбнулся он. И это было так искренно и неожиданно, что она невольно улыбнулась в ответ. – За завтрашний день. И за будущее Танзи.

– И чтобы больше никакого дерьма.

– За это я выпью.

Вечер сменился ночью. Переход облегчил крепкий алкоголь и тот приятный факт, что никому не надо спать в машине или постоянно бегать в туалет. Никки спустился, съел кусок пирога и немного жареной картошки, бросил подозрительный взгляд из-под челки на стариков в закутке, которые в ответ посмотрели на него не менее подозрительно, и вернулся в свою комнату к телевизору. Джесс выпила три бокала кислого «Либфраумильх» и сходила проведать Танзи. Она покормила дочь и взяла с нее обещание закончить повторять к десяти.

– Можно я поработаю в твоей комнате? У Никки включен телевизор.

– Конечно, – ответила Джесс.

– От тебя пахнет вином, – упрекнула Танзи.

– Это потому, что мы как бы отдыхаем. Мамам можно пахнуть вином, когда они как бы отдыхают.

– Гмм… – Танзи сурово посмотрела на Джесс и вернулась к своим книгам.

Никки валялся на одной из кроватей и смотрел телевизор. Джесс закрыла за собой дверь и принюхалась:

– Надеюсь, ты не курил?

– Моя нычка у тебя, забыла? Ты сказала, что собираешься ее выбросить.

– Ах да. – Она совершенно забыла. – Но ты смог уснуть без нее. Сегодня и вчера ночью.

– Ммм.

– Правда, здорово?

Никки пожал плечами:

– Полагаю, ты хочешь услышать: «Да, это замечательно, что мне больше не нужны запрещенные вещества, только чтобы уснуть».

– Ладно, ты не мог бы на минутку подняться? Помоги перетащить матрас. – Никки не пошевелился, и Джесс добавила: – Я не могу спать в номере мистера Николса. Мы соорудим дополнительную кровать на полу вашей комнаты, хорошо?

Никки вздохнул, но встал и помог. Джесс заметила, что он больше не морщится, когда двигается. Они положили матрас на ковер рядом с кроватью Танзи, и места почти не осталось. Дверь теперь открывалась всего на шесть дюймов.