− Нехорошо получается. И как вы собираетесь помочь бедной женщине, вы подумали?

Мы пожали плечами.

− Ты же военный человек, солдат − развернулся он к Фуаду и ткнул ему пальцем в бок, − был на войне, знаешь, надо продумать всё. План действия есть?

Фуад задумался. “Малыш” впился в него горящими глазами, поморщился и сквозь зубы сказал:

− Ты же умный? Я надеюсь…

И голосом, не терпящем возражения, добавил:

− Надо разобраться и составить план!

− У меня есть большая сеть, на крупную рыбу, − предложил Фуад слабым голосом. − Китайская, крепкая, слона выдержит. На крыше нашей бильярдной лежит.

Фуад после развала империи, ввиду отсутствия спроса на художества, некоторое время занимался браконьерством. А бильярдную он выиграл. Это целая история, года три назад у нас во дворе со стороны проспекта появилась шикарная бильярдная на восемь столов. В последний год сюда начали приезжать молодые люди, которые играли в бильярд до утра, но если бы они только играли. Разгорячённые, они после каждого удачного удара устраивали ор на весь двор. Мы неоднократно старались успокоить их. Молодые были вежливы и обещали вести себя тише, но это помогало только на один раз. В следующий раз снова всё повторялось. И тогда мы вызвали на разговор хозяина этой бильярдной, такого же молодого, как и его друзья. Долгая беседа показала, что мы, оказывается, люди, отставшие от жизни и не знаем, что такое жизнь и, в частности, бильярд. Несмотря на все наши уговоры, разгорячённый Фуад вызвал их на бильярдный бой. Условия были самые жесткие, на кону стоял бильярдный зал с одной стороны, с другой, если проиграет, Фуад должен был в течение года ежедневно ночью во дворе мыть их машины. Слух быстро пробежал по ближайшим кварталам, пришли все жители соседних домов. Зал не мог всех вместить и люди стояли вокруг здания, шум стоял страшный. Игра шла насмерть, заключались пари, Фуад выиграл бильярдную и всё, что в ней находилось. Это был праздник нашего квартала. Там же он передал ключи нашему соседу с первого этажа, и теперь в зале бегают дети со всего квартала, а старики играют в нарды. И что главное, ночью тише не стало, но зато Фуад навсегда заслужил любовь и симпатию жителей нашего двора и ближайших кварталов.

“Малыш” задумался.

− Говорите, киллер крупный, − он раздвинул руки во всю ширь. − А сеть эта хорошая? Тогда сгодиться. Надо поехать её забрать.

− Только подвезите меня и езжайте.

Переговорив обо всём, я сошёл у высотки, где жила Сафура, поднялся на лифте и позвонил. Дверь открылась, на пороге появилась она, и я от неожиданности чуть не упал на путающегося под ногами Маську.

− Сафа, я в восторге! Что у тебя опять на голове?

Сафура сделала паузу и покосилась на меня:

− Не удивляйся, причёска − это отражение моего душевного состояния. Проходи.

Пёсик вытянул морду, на правах хозяина обнюхал меня своим холодным, влажным носом и засеменил прочь, важный и полный достоинства. Я вошёл, остановился и пристально посмотрел на её голову. Тонкие пучки волос, толщиной в карандаш торчали в разные стороны.

− Сафа, ты не перестаёшь удивлять.

Сафура тихо засмеялась, прошла на середину гостиной и, поправив волосы, ответила:

−Женщина должна удивлять, быть загадкой и не пытаться быть слишком умной.

Я последовал за ней, рассматривая её апартаменты. Окна были закрыты и шторы задвинули.

− К окнам не подходите, он может наблюдать за нами из дома напротив.

Краем глаза я увидел что-то летящее с бешеной скоростью в мою сторону, в последний момент я успел увернуться и отскочить в сторону. Две бейсбольные биты пролетели буквально в сантиметре от моей головы и глухо ударились об угол стены. Я оглянулся и увидел − это были наши старые парижские знакомые “шаровые молнии” со своими дубинками.

− Дети, перестаньте, вы чуть не покалечили дядю Малика.

Я через силу улыбнулся и помахал им ручкой.

− О, привет ребята. Вы, наверное, собрались на войну? Как поживает Сьюзи?

Они молча и с грустью посмотрели на меня. По их лицам читалось, они глубоко сожалели, что промахнулись.

Младший вынул руки из штанов:

− У Сьюзи всё нормально, телефон вернули, но мы им дали жару на всякий случай. Теперь ближе улицы Коурселлес не подойдут.

Сафура обняла и расцеловала их:

− Дети, попросите прощения у дяди Малика и идите на кухню, мама даст вам поесть. И заберите ваши колотушки.

Младший сунул руки в карман штанов, вздохнул и сказал:

− Тётя, мы же должны репетировать, готовиться к встрече…

− Тренироваться должны, сколько раз я тебе говорил, − недовольным голосом поправил старший.

− Бедные дети, им нечем заняться, − взяла на руки свою собачку Маську и, обернувшись указала на входную дверь. − Вчера установили − израильская ноу-хау, непробиваемая, как американский танк, из особой шведской стали. Лёгкая такая, даже не верится. Замки я попросила поставить самые надёжные, германские фирмы «Legs la» и ещё три камеры наружного наблюдения. Одна внизу и две на этаже.

Оглядевшись, добавила:

− Идём в кабинет. Там поспокойнее.

Я с опаской пошёл следом за ней.

Мы уселись в кресла, и я коротко рассказал всё, что с нами произошло.

− Да…, ну и новости. Всё из-за безалаберности Максуда. Его убить мало. − в сердцах сказала Сафура и стукнула по подлокотнику.

В кабинет влетела девушка маленького роста и крикнула:

− Тётя, у нашей двери стоят двое подозрительных мужчин. В монитор увидела…

Сафа продолжая сидеть в кресле, слегка повернулась и включила монитор.

− Это же Фофа! − затем повернулась и с удивлением спросила. − Рядом с ним ребёнок?

− Нет, это фронтовой друг.

Сафура вздохнула и, протянув руку к монитору, разочарованно сказала:

− Тогда всё понятно. Разве можно выиграть войну, если в армии вот такие? Чимназ, открой дверь, они к нам.

Девушка убежала, мелко семеня ножками.

− Моя родственница, это она, бедная чуть не пострадала во время взрыва газового счётчика. Бойкая такая, как огонь.

Мы встали и не спеша пошли в сторону гостиной. Вначале мы услышали глухой тяжёлый стук, затем звон разбитого стекла и лай Маськи.

В первую минуту мы замерли, а затем, придя в себя, побежали к входу.

Посередине гостиной стоял Фуад, согнувшись пополам и держась за живот.