Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— О Манон?
— Да, — призналась Екатерина Дмитриевна, — что-то не вяжется во всей этой истории.
— Мне тоже так кажется, — подтвердила Кася, — только что?
— А вот на этот вопрос тебе и отвечать, ты же у нас любишь разгадывать загадки и искать приключения!
— Мама, позволь тебе напомнить, приключения на этот раз нашла ты, а я бела как свежевыпавший снег!
— Ты становишься поэтом, — меланхолично заметила мать.
— Кем тут только не станешь! Загадочная Черная Королева, тамплиеры со святым Бернаром, тайный культ и сошедшая с ума ученый-историк, отправляющая недостойных, по ее мнению, людей на тот свет прямой наводкой.
— А все-таки мотивировка поступков Манон слабовата, тебе не кажется?
— Кажется, — согласилась Кася, — но есть письмо, и почерк подлинный. Не писала же она его под дулом пистолета?
— А если все-таки под дулом?
— Тоже не вяжется, — вздохнула Кася, — не ее стиль. Стала бы она себя обвинять, если бы знала, что все равно убьют? Она была женщиной с характером. Я уже говорила об этом комиссару, но для него все ясно, мотивировано, все куски пазла стали на свое место.
— И он с блеском раскрыл таинственные убийства, о которых говорили не только в округе, но и в столице.
— Все рады и аплодируют, — кисло подвела итог сказанному Кася.
Мать с дочерью замолчали. У Каси было странное ощущение, что она знает что-то очень важное, но это важное ускользает, не дается в руки. Перед глазами словно калейдоскоп пробегали картинки. Знакомство с Манон, случившееся всего лишь две недели назад, но казалось, что минула целая вечность. Встречи в деревне, в ассоциации Бернара, и этот странный разговор на дороге. О чем они тогда говорили? Она почувствовала внезапную уверенность, что именно в этом разговоре заключается разгадка всех событий. Девушка напрягла память, и та послушно вернулась в прошлое.
«— Здесь опасно прогуливаться, — почти поучительным тоном говорила тогда в машине Кася.
— Опасно для чего?
— Для жизни! — теперь настал Касин черед удивляться.
— Если вы имеете в виду существование на этом свете, то все зависит от того, насколько вы к нему привязаны, — с оттенком иронии заявила Манон.
— Что с вами, Манон?
— Ничего, просто иногда мне очень хотелось бы повернуть время вспять. — Лицо пожилой женщины было смертельно бледным, и взгляд блуждал, словно искал что-то и не находил.
— Почему вы так говорите? — оторвала на минуту глаза от дороги девушка и призналась: — Мне иногда тоже хотелось бы кое-что изменить в прошлом. Но, к сожалению, это невозможно. И я постепенно привыкаю жить с моими ошибками, какими бы непростительными они ни были.
— Непростительные ошибки, как легко сказано! — с горечью ответила Манон.
— Иногда нет другого выхода, — несколько растерянно ответила Кася. Горечь и страстность, с которой пожилая женщина говорила о прошлом, ее удивляли. Девушка почувствовала некоторую неловкость, словно Манон переступала рамки приличий. Вроде бы ханжой Кася не была, но когда посторонние люди вот так неожиданно обнажали перед ней душу и говорили о своей боли, она чувствовала стеснение. Тем более она совершенно не представляла себе, как на это все реагировать.
— Как все несправедливо устроено, один неверный шаг может перечеркнуть и пустить под откос всю жизнь! — продолжала тем временем пожилая женщина.
— Не бывает такого неверного шага, который может пустить под откос всю жизнь, — убежденно ответила Кася, — и всегда есть надежда!
— Надежда! — Лицо Манон болезненно искривилось. — Вы молоды и можете верить в возможность чуда!
— Я не думаю, что это зависит от возраста, — возразила девушка.
— Нет, не от возраста, в этом вы правы. Вот мы и подъехали, да, и я буду вам обязана, если вы никому не расскажете о нашем разговоре, — с неожиданной грубостью добавила Манон и криво усмехнулась: — И кто знает, может быть, лучше было бы, если бы наша встреча не состоялась…»
Что же такого бесповоротного произошло в жизни Манон? Кася не уставала задавать себе этот вопрос, но ответа на него не находила. И теперь она лучше понимала иронию пожилой женщины. Действительно, они с матерью еле избежали смерти. И по-своему Манон была права: ее спасение чуть не вышло Касе боком!
— Ты опять молчишь? — укорила ее тем временем мать.
— Что мы знаем о Манон, мама?
— Да ровным счетом ничего, — пожала та плечами.
— Знаем дом, в котором она жила…
— Учитывая то, как он обставлен, она явно любила минимализм.
— Ты права, — подхватила Кася, вспоминая строгость и даже какую-то суровость интерьера.
— Больше похож на монастырскую келью. Хотя в материальном плане она совершенно не нуждалась. Откуда такое презрение к комфорту? — продолжала себя спрашивать Екатерина Великая.
— Потом мы не знаем ни одного человека из ее прошлого, — добавила Кася, — к ней когда-нибудь кто-нибудь приезжал?
— Я никогда ее ни с кем посторонним за эти три месяца не видела, — произнесла мать, — похоже, что и прошлое она от себя отрезала.
— Прошлое, которого не исправить…
— О чем это ты?
— Ее постоянно мучили угрызения совести за какой-то поступок, который, похоже, перевернул всю ее жизнь.
— Это ты о встрече на дороге?
— О ней, — подтвердила Кася. — А кстати, кому Манон завещала все, что имела?
— Ну, об этом всем известно, — покачала головой Екатерина Дмитриевна.
— Мне — нет.
— Видимо, при тебе этот вопрос не затрагивали. Манон завещала все свое имущество бернаровской ассоциации.
— У нее что, вообще не было семьи? — удивилась Кася.
— Подожди-подожди, дай подумать… Как-то она заговорила о том, что сначала ее собственная семья отвергла ее, а потом, когда те захотели пойти на примирение, было уже слишком поздно.
— Но что такого могло произойти между Манон и ее близкими?
— А вот на этот вопрос, моя дорогая, при всем желании ответить я тебе не смогу.
Кася продолжала размышлять на заданную тему, но никакой светлой идеи в ее голову не приходило. Так ни до чего не додумавшись, она оставила бесплодные попытки и вернулась к более важным проблемам, которые занимали ее голову в последнее время. Она прошла в большой салон. День еще не закончился и света в салоне было достаточно. Она обошла зал, внимательно осматривая одну за другой деревянные панели, покрывающие стены. Учитывая размеры помещения, задача ее была непростой. Но она была уверена в том, что на этот раз она не ошибается. Только беспокоил один вопрос: ставить в известность Армана или нет?
— Пойду прогуляю Лорда час-полтора, — показалась на пороге салона мать, — о то совсем что-то он у нас заскучал. Да и мне будет полезно.