– Береги себя! – Фёдрыч с чувством поцеловал Крашену, поддернул поудобнее ранец с добычей и двинул со двора.

Однако далеко не ушел. Сделал петельку, путая следы, прошелся ручейком туда-сюда, обозначая ложные выходы. Чтобы окончательно сбить с толку местных собачек, перед последним вымазал подошвы в дерьме какой-то мелкой зверушки, затем взошел на вершину облюбованной для наблюдения за хутором скалы и сделал то, что давно уже хотел, да никак минутка свободная не подворачивалась: вскрыл заветный бочонок.

Бочонок разочаровал. Фёдрыч был уверен, что там – золото. При самой грубой прикидке пуд золота стоил где-то полмиллиона долларов. Охренительные деньги. Но золота в бочонке не оказалось. Вернее, оно там было, но в количестве весьма незначительном. Основным содержимым украденной емкости было серебро. Грамм же серебра, насколько помнил Фебрыч, тянул максимум на пару долларов. Это если покупать. Продавать – дешевле. Двадцать – тридцать тысяч баксов – тоже сумма, но пол-лимона – это уже капитал, а тридцатка – не более чем заработок.

Останки бочонка Фёдрыч скинул с обрыва, а мешок с драгметаллом затянул потуже, сунул обратно в ранец, а ранец запихал в нору какой-то зверушки. Из которой несло застарелым дерьмом. Так что, даже если какая-нибудь любопытная псина и сунет в нору нос, хозяева решат, что знают причину ее интереса.

Разобравшись с добычей, Фёдрыч с легким сердцем приступил к тому, ради чего и взобрался на вершинку: наблюдению за хутором.

И наблюдал до самой темноты. Но погоня так и не появилась. Повезло. А еще это означало, что местная власть пока что не приступила к системному прочесыванию местности. Что радовало. Фёдрычу очень не хотелось всю ночь бегать по лесу, который аборигены знали, как свои пять, а он – так себе.

«Повезло», – подумал Фёдрыч, устраиваясь на ночлег.

Ночью его вряд ли отыщут, а с рассветом – до свиданья.

Взвихрится и осядет пыль… И обкраденные грабители могут искать его, пока не поседеют.

А он, кстати, узнает, как работает «спасательное устройство». Потому что очень любопытно выяснить, как можно за несколько минут забрать человека из произвольно выбранного места. Это ж просто ниндзюцу какое-то. Будь на месте Гучко какой-нибудь продвинутый шпион, еще понятно. Но друг детства никогда не отличался способностями к пряткам. Скорее, наоборот. Никитка Федоров сызмала усвоил: хочешь, чтобы тебя застукали, возьми с собой Юрку Гучко.

Тут же вспомнился эпизод и с глобальным испепелением супергероя павшей с безоблачного неба молнией. Это ж какой силы разряд должен быть, чтобы даже обугленных косточек не осталось?

Тут в голову Фёдрыча пришла креативная мысль. Этот, мать его, игровой полигон меньше всего заточен под развлечение туристов-экстремалов. Куда больше напоминает деятельность военного ведомства, отрабатывающего новые технологии. Если дело обстоит именно таким образом, сразу становится понятно и откуда взялись немереные деньги и ресурсы. Чуток додумать – и картинка складывалась на удивление четкая. Американская военщина (больше некому) проводит на территории России всяческие людоедские эксперименты. Почему в России – понятно. Человеческий ресурс более-менее продвинутый (не обезьяны из Сомали), места – до хрена, власти – такие, что за пачку долларов бабушку с мамой продадут. Коли так, то даже исчезновения можно объяснить более-менее логично. Испепеление молнией, например, – ударом орбитального лазера. Фёдрыч слыхал, что такие штуковины в принципе можно сделать. А мгновенное исчезновение – какая-нибудь голографическая иллюзия. Вроде костюма-«хамелеона»… Всё можно объяснить, если за «чудесами» стоит бабло военно-промышленного комплекса США.

На этой мысли рационалистическое сознание Фёдрыча успокоилось, и он уснул.

Насколько удачно всё складывалось у Фёдрыча, настолько же хреново – у Санька.

То есть сначала всё было круто. Он спустился с горы вслед за банкиром и его здоровенным спутником. И в отличие от Гучко и Фёдрыча получил настоящее удовольствие от лицезрения поединка Берсерка с хирдманами ярла.

Зрение у Санька отличное. «Зрительское место» выбрано удачно. Зрелище – восхитительно.

Одинокий воин был прекрасен. Он не бился – танцевал. Нет, не танцевал – летал. Его противники были превосходными воинами, действовали слаженно и безошибочно. Но они были бескрылы, а их соперник – крылат. Может, это вытатуированные не спине красные крылья сделали его таким? Санёк не отрицал подобной мысли, потому что видел, как время от времени тату на спине великого воина загоралось алым. Еще он видел, что воина-одиночку несколько раз все же доставало чужое железо. Но он совсем не замечал ран…

И наконец наступил миг, которого и следовало ожидать. Осознав, что они не в состоянии поразить стремительного противника, дружинники ярла остановились. И расширили круг. И в этот круг вышел их главный. Ярл. В сверкающих доспехах, с красно-зеленым щитом в бронзовой оковке. С прямым узким мечом, на четверть уступающим длиной клинку противника.

Вышел, расправил плечи и грохнул плоскостью меча о щит.

И забрызганный кровью гигант принял вызов. Проревел яростно что-то вроде: «Один то моём» – и набросился. Тут же, непонятно откуда, над поединщиками возникли и закружились две черные птицы.

Ярл показал себя неплохо. Не ушел с ходу в глухую защиту, а секунд этак десять лупил с двух рук, щитом и мечом, да так, что даже сумел на пару шагов потеснить гиганта. Хотя Саньку показалось: тот поддался. Но – неважно. Десять секунд – и новый вопль окровавленного здоровяка: «Один кендо семай!»

А затем он со страшной силой врезал ногой по щиту ярла.

Ярла отбросило шагов на пять («оцепление» из его дружинников тоже подалось назад), однако ярл все же не упал, удержался и принял атаковавшего в длинном выпаде-прыжке гиганта достойно: присев и выбросив вверх щит. Здоровенный кусок щита срубило, как сучок – топориком. И кусок этот еще не упал, когда меч ярла сверкнул понизу, над самой землей, рубя ничем не защищенные ноги противника… Но рассек лишь воздух. Толчок – и гигант взлетел вверх, занося меч для удара, который точно стал бы для ярла последним, потому что в его положении ни увернуться, ни защититься от рубящего сверху ярлу не светило. Но…

Вороны вдруг метнулись в разные стороны, а с неба хлестнула слепящая белая плеть…

И вздернула (так, во всяком случае, показалось Саньку) гиганта-поединщика прямо в небо…

Так было или Саньку просто показалось, но удар свой воин нанести не успел. И пропал. Вместе с воронами.

Оставив ярла в целости и сохранности.

Лишившийся противника ярл стянул с головы шлем…

Но не успел он передохнуть, как, расталкивая дружинников, к нему бросились несколько человек, тут же принявшихся что-то вопить наперебой на местном языке. И по их тону Санёк решил: вряд ли это были поздравления с победой.