Возможно, это неудачная попытка возобновить отношения, предположила Лиза, остановив свой новенький светло-голубой «ягуар» — подарок Хайнриха, работавшего на таможне. Она вышла из машины и, прищурившись, посмотрела на дом, который еще недавно был ее семейным гнездышком. Двор выглядел запущенным. Бен явно не подстриг газон вовремя. Соседи будут им недовольны, подумала она. Все-таки некоторых стандартов необходимо придерживаться.

Он знает, что я приду и постучу к нему. Ему это понравится. Задница.

Лиза хотела развода. Срочно. И она не собиралась более терпеть проволочек Бена. Прошел почти год, как она ушла от него и переехала, и теперь твердо решила узаконить положение. Она пронеслась по дорожке к парадному входу, сжав кулаки. Знакомый колокольчик зазвонил на весь дом. Лиза нетерпеливо ожидала звука шагов Бена. Ей казалось, что она слышит наверху какое-то движение.

Открывай скорей.

Лиза вновь нажала на кнопку звонка и ожидала, что он появится перед дверью, возможно в отвратной футболке и спортивных штанах, с таким видом, словно не покидал дома много дней. Она стояла, готовая к его появлению, уперев руки в бока и выпятив грудь. Ее новенький автомобиль припаркован прямо напротив лужайки, Бен не мог его не заметить. При одном взгляде на «ягуар» он поймет, насколько она выше его. Успех — лучшая месть. С этим он не сможет поспорить.

Лиза совершенно не собиралась заводить с Беном долгие препирательства о сохранении их брака или об обращении к консультанту по семейным вопросам, на чем бывший муж продолжал настаивать. Он наплевал на нее, и время переговоров закончено. Теперь она живет с Хайнрихом, и все тут. С Хайнрихом, у которого, помимо всего прочего, есть работа.

Она нажала на звонок.

Ответа нет.

Что за дерьмо! Он же дома. Я слышала. Небось сидит на своем проклятом диване перед чертовым телевизором, пьет чертово пиво и игнорирует меня.

Лиза откинула волосы со лба, сердито сжала губы и уперлась в дверь ладонями обеих рук.

— Открывай!

* * *

— Кто эта женщина? Чего она хочет? — шипел Эд Браун, схватив Тюремщицу за руку и яростно сжав ее. Она стояла на коленях, окоченев от ужаса. Они спрятались за закрытыми шторами в гостиной, стараясь не шуметь и не двигаться, пока нежданная захватчица не уйдет. Эд чуть-чуть отодвинул край занавески и посмотрел на незваную гостью, не выпуская руки Сьюзи. Та не шелохнулась.

— Что это за женщина? — снова сердито прошипел Эд.

Тюремщица униженно застыла на ковре в полном молчании, а незнакомая женщина продолжала колошматить в дверь и кричать. Соседка? Подруга Тюремщицы? Не притащит ли она полицейских? Может, она сама из полиции?

— Бен, открывай! — кричала Лиза, вновь и вновь лупя по кнопке звонка.

Бен? Кто такой Бен?

— Эд, любимый, успокойся, — шепотом попросила Тюремщица.

Эд бесстрастно посмотрел на нее. А та, стоя на коленях, таращила глаза с такой мольбой, как если бы он, Эд Браун, был самим Спасителем. Он едва сдержался, чтобы не рассмеяться.

— Я объясню…

— Проклятье, я знаю, что ты здесь! — донесся пронзительный голос из-за двери.

— Кто она? — потребовал ответа Эд, охваченный новым приступом ярости. Одним мощным движением он швырнул Тюремщицу на пол, так, что ее лицо уткнулось в ковер.

— Все в порядке, милый… успокойся. Я все объясню. Обещаю тебе, — только и смогла выдавить Сьюзи голосом, приглушенным ворсом ковра. — Не выглядывай больше в окно, иначе она тебя заметит.

Эд отпустил ее и застыл у опущенной портьеры. Ему хотелось выглянуть еще раз и проверить, не оцеплен ли дом. Но, возможно, Тюремщица права. Кто-нибудь мог бы заметить движение портьеры. Эд повернулся ко входу на кухню и увидел висящие на крючках ножи. Он может взять любой из них и воткнуть в горло Сьюзи или, если полиция ворвется в дом, взять ее в заложницы.

— Все хорошо… все хорошо, — бубнила Тюремщица, по-прежнему стоя на коленях.

Он не обращал на нее внимания, прислушиваясь к звукам за стенами дома. Через несколько минут напряженного ожидания стук в дверь наконец прекратился.

До Эда донеслось цоканье каблуков по дорожке. Он приник глазом к щелке между портьерами и увидел, как женщина садится в блестящий спортивный автомобиль, захлопывает дверцу и уезжает. Какое облегчение! Снова тишина и покой. Опасность миновала. Наконец-то.

Эд кругами ходил по комнате, пытаясь взять себя в руки и решить, что делать дальше. Он не любил сюрпризов и, готовясь к делу, тщательно его планировал. Все должно идти без сучка без задоринки. В последний раз его захватили врасплох Энди Флинн и его напарник, когда он считал, что находится наедине с Макейди, и этот сюрприз стоил ему свободы. Грубый рубец на плече — след от пули, свалившей его с ног, но не убившей. Нет, ему совсем не нравились сюрпризы.

Эд никогда прежде не жалел никого в подобной ситуации, если не считать матери. В голове вертелись лишь мысли об убийстве. Он представлял, как схватит Тюремщицу и вспорет ей живот одним из кухонных ножей. Эд уже присмотрел здоровенный мясницкий тесак, подходящий для этой цели. Он может прирезать ее, забрать ценности, которые легко унести, и умчаться на машине. Тогда не будет больше ни сюрпризов, ни повисающих в воздухе вопросов. Не будет этой гадкой бабенки с ее отвратительными поцелуями и мерзким липким ртом. Все снова будет зависеть только от него. Эд уже через час сможет убраться из города с грузом вещей на продажу. Основная проблема состояла в том, что, убей он Сьюзи сейчас, плакали денежки. Эд знал, что деньги, вырученные за продажу вещей, скоро закончатся, а найти работу у него нет ни малейшего шанса. Осознание этого простого факта охладило его. Он так долго ждал. Убить ее прямо сейчас значило нарушить все планы. Следует успокоиться и подумать.

Будь с ней поласковее. Тебе все еще нужны ее деньги. Не убивай ее пока. Просто узнай, кто приходил и сколько времени тебе понадобится, чтобы смыться.

— Любимый, не волнуйся. Ничего страшного… — уговаривала его Тюремщица, желая успокоить. Заметив, что он понемногу приходит в себя, она с виноватым видом медленно поднялась с колен. — Дорогой, мне очень жаль. Я понимаю, что ты испугался. Просто доверься мне. Волноваться не о чем. Я все тебе объясню.

Эд уже достаточно пришел в себя, чтобы говорить и выслушивать ее объяснения. Ради ее денег он изо всех сил старался держаться достойно.

— Дорогая, — произнес он. — Я так сожалею, что потерял контроль над собой. Наверное, я разволновался из-за полиции. Прости, что сделал тебе больно.

— Все хорошо, милый. Я понимаю. — Тюремщица подбежала к нему и схватила за руку. Она на удивление легко простила его вспышку ярости и была благодарна за то, что он снова стал к ней добр. Прежде Эду не доводилось сталкиваться с подобным поведением. Во всяком случае, по отношению к нему.

— Давай присядем, и ты расскажешь мне, почему кто-то приходил к нашей двери, — мягко предложил он.