Когда переживу эту заварушку, надо будет спросить у Володи, как разбираться в потоке.

Панаевский и жрица разговаривают еще минут десять, а потом расходятся. Безопасник бодрой походкой удаляется в сторону главного проспекта, а бабуля возвращается в храм. Оба явно остаются довольны беседой.

Я стою в тенях, периодически забывая моргать и дышать. И наблюдаю. До тех пор, пока тело не затекает до обжигающей боли в суставах.

Возвращаться обратно на Лиговку и искать Николу не вариант. И себя подставлю, и его заодно. Я на его месте, увидев меня еще раз на задворках его царства и в таком виде, прибил бы уже без вопросов.

Раз меня подвели под правосудие богов, остается к ним и обращаться. Воззвание не срабатывает из душной подворотни, наполненной запахами остатков еды и мокрой земли.

Значит надо пробраться в домашний храм, призвать бога-волка и вежливо поинтересоваться, куда меня вписали.

И почему один бог отправляет меня сюда, а вторая страстно желает полакомиться моим сердцем. Кто знает, может свежие внутренние органы попаданцев тут деликатес или у нее специальная диета.

По прямой и не скрываясь мне идти примерно час, если я правильно оцениваю расстояние. А петляя и притворяясь ветошью минимум в три раза дольше. Занятие на ближайшее время меня есть, цель простая - дойти и не попасться.

Спустя два часа отчаянного блуждания переулками, понимаю, что это займет больше времени. Добираюсь лишь до корпусов главного столичного университета. Я едва проделал половину пути, окончательно замерз и озверел от голода.

Круглосуточная подвальная кебабная рядом со студенческой общагой встречает меня долгожданным теплом. А еще ароматом неспешно крутящегося на вертеле мяса. Рот моментально наполняется слюной и в животе громко урчит.

Устрашающего вида повар, широченный дядька восточных кровей, приветствует мой голодный рык довольным хмыканием и сверкает улыбкой с золотым зубом посередине.

И, пока занимаюсь скоростным поеданием пищи богов, вспоминаю ночные вылазки в бытность учебы. Как мы с друзьями не могли преодолеть самое грозное препятствие в то время. Бабку на проходной женской общаги.

И занимались скалолазанием, цепляясь за водосточные трубы и выступы, забираясь на третий этаж. А наши томящиеся в неволе принцессы подбадривали нас шепотом, опасно высунувшись из окна.

Пожалуй можно повторить подвиг. Не лезть в женское общежитие, конечно. Найти заброшенный дом, у которых обычно наглухо заколачивают первые пару этажей. Переждать этот выматывающий дождь, накопить силы.

Покидать жаркое заведение тяжело. Тепло и сытость так и шепчут остаться еще ненадолго. Выйти на промозглую улицу я себя заставляю. И я без того молодец, не хватает чтобы меня взяли из-за шавермы. В этом городе другие святыни.

Нужное здание обнаруживается в сотне метров от гостеприимного заведения. Заброшка в конце тихой улочки выделяется темнотой оконных проемов. Мимо проезжает, притормаживая, машина.

Я делаю вид, что рассматриваю витрину продуктового магазина. И тут объемная куча, которую принимаю за сваленный мусор, начинает шевелиться.

Оттуда восстает сгорбленная покачивающаяся мужская фигура. В свете фонарей видок у него посланника мира мертвых. В благородной синеве кусками бритого лица сияет щербатая желотозубая улыбка.

— Подай на хлеб, — в меня ударяет таким амбре, что я немного и сам захмелеваю.

Если он и употребляет хлеб, то только в виде полугара. Я начинаю клокотать измученным горлом, захожусь в кашле заядлого рудокопа. Мужик вглядывается, смотрит сочувственно, слегка покачивая головой с торчащими во все стороны редкими волосами:

— Бедняга, — сообщает он диагноз, одаривая еще одной порцией аромата. — Вижу, самому нужно. Я бы тебя выручил, да погодка дрянь, совсем глухо сегодня, да?

Согласно киваю, получаю напутственное «ну, бывай» и мужик бросается к паркующемуся в нескольких метрах впереди автомобилю. Отлично, такими темпами меня скоро бомжи начнут подкармливать.

Не успеваю я обрадоваться успешному внедрению в уличное сообщество. Из машины выходит один из тех, кого я видел рядом с Эратским.

Парень взывает к силе, окутывается бледно-желтым сиянием и швыряет моего благодетеля через весь тротуар. Слышится хруст, но мужик шевелится, что-то невнятно ворча.

Сумеречного кота тебе за пазуху, ну что ты тут забыл? Аристократ оглядывается, замечает меня, смотрит пару секунд и, не сочтя достаточно опасным, скрывается за дверью жилого дома. Совсем не похоже, что он тут живет, но таких соседей мне не надо.

Проверяю забулдыгу. Жив и уже похрапывает, чему-то улыбаясь во сне. С сожалением прохожу мимо присмотренного убежища и выхожу на пустырь, огороженный от университета длинным забором.

В паре сотен метров сбоку высится громада храма богини плодородия Эрнутет. Здание, находящееся на возвышении, закрывает меня от ярко освещенной акватории Невы. И огни города подсвечивают храм, окружая рассеянным сиянием.

Пока дождь стих, надо немного отдохнуть и набраться сил. Я усаживаюсь на влажную траву, прислоняюсь к забору и просчитываю варианты пути.

Но храм притягивает взгляд свечением, отвлекает. В голове всплывают жаркие сцены, можно сказать божественные. Где-то там, в теплоте и уюте, среди свечей и благовоний, молится своей богине Кира.

Мне так хочется подумать о чем-то приятном, что позволяю себе немного пофантазировать. И вижу соблазнительный силуэт, плывуший ко мне над землей.

Моргаю, отгоняя наваждение. Но жрица не исчезает, а приближается, с ней доносится сладкий фруктовый запах. Девушка подходит вплотную и вопросительно смотрит.

— Ты чего здесь делаешь? — изумляюсь и машу рукой перед лицом, все еще не веря что она реальна.

— Ты же сам меня позвал, — тоже удивляется она.

Великая девятка, я опять не могу контролировать силу? Мне казалось, что с теми крохами, что остались, вызовешь разве только что зевоту. Я лишь случайно потянулся к зеленоглазой красавице мыслями. Так, чарующее воспоминание.

Кира присаживается на корточки, убирает с моего лба прилипшие волосы и ее прикосновение окончательно убеждает, что это не видение.

— Что-то случилось? — в голосе ее больше любопытства, чем беспокойства.

— Ничего, — хриплю и кашляю, не совладав с голосом. — Обычная ночная прогулка, присел вот, немного отдохнуть. Хорошая ночка.

Жрица хмурится, оглядывается, выискивая в моросящей мгле признаки приятной ночи. Издалека доносится глухой треск молнии. Небо озаряется оранжевой вспышкой через несколько секунд. Гроза уходит на запад, оставляя за собой шлейф мелкого дождя.

— Пойдем, — Кира поднимается и решительно кивает головой.

— Куда? Зачем? — делаю вид, что мне вполне комфортно, ерзаю по скользкой траве, в задницу впивается камень.