Лютый сосредоточенно читал текст — казалось, каждое прочитанное слово навсегда остается в его памяти:

Кислотный наркотик, получивший условное название «русский оргазм» был случайно синтезирован в конце восьмидесятых годов в закрытом НИИ войск химзащиты. В виду глобальной конверсии конца восьмидесятых проект из-за нехватки средств был заморожен на неопределенное время. После увольнения из НИИ ученый-химик, синтезировавший препарат, пытался наладить его производство кустарным способом в одном из городов Ближнего Подмосковья, однако его открытие попало в поле зрения криминальных структур г. Москвы.

В начале 1994 г. гр. Митрофанов А. С. наладил производство наркотика в г. Малкиня (Польша, Мазовецкое воеводство). После уничтожения завода-лаборатории совместными усилиями Службы Бясьпеки Польши и полицейского спецназа химические формулы и информация о технологическом процессе бесследно исчезли.

Даже однократное употребление дозы «русского оргазма» создает стойкий синдром привыкания. В современной медицине не существует способов реабилитации, потому что с подобным препаратом наркологи еще не сталкивались.

Мерцающий синим монитор бросал на лицо Нечаева причудливые переливчатые блики — аналитик был серьезен и сосредоточен, как никогда.

Вряд ли от его внимания могло укрыться слишком очевидное: «русский оргазм» являлся не просто новым дешевым наркотиком вроде каких-нибудь «экстази» или «крэка». Речь шла о мощнейшем психотропном средстве, способным незаметно, но глобально влиять на психику людей, давая им при этом иллюзию полного, абсолютного счастья.

Скрытая манипуляция общественным мнением, формирование устойчивых стереотипов поведения, управление сознанием миллионов, то есть полная и безраздельная власть — не это ли конечная цель тех, кто вложил в проект огромные деньги?!

Нечаев закурил, задумался…

Теперь, словно из густого молочного тумана, вырисовывались контуры если и не вселенской катастрофы, то всероссийской… «Русский оргазм» позволял массово зомбировать народ, раз и навсегда превратив его в одну огромную, легко управляемую послушную марионетку. И если производство этого жуткого дурмана будет поставлено на промышленный поток и если во главе всего проекта встанет этот жуткий человек — Прокурор, то Россия, а может быть и весь мир перевернутся. Мир уже никогда не станет прежним. Улыбчивые дауны, не желающие ничего, кроме очередной порции синтетического счастья — мир безмолвных, счастливых рабов…

Если бы Сухой, или Коттон, или Бог, или дьявол занимались бы банальной, традиционной водкой, которая бы сулила прибыли не меньшие, чем «русский оргазм», это бы вряд ли заинтересовало высокопоставленных вкладчиков. Водка не дает возможности влиять на сознание глобально, а следовательно, не дает глобальной власти. Выпил, похмелился и — на завод. И так до следующего раза. Но спиртное, этот традиционный для России наркотик, хотя и скрашивает несовершенство мира, зато пагубно действует на здоровье и психику, а самое главное — катастрофически снижает работоспособность народа. А если человек не работает, не стоит у станка, он не производит материальные ценности, а это чревато общим снижением уровня жизни и, как следствие, легко прогнозируемыми катаклизмами.

А так, если верить сопроводительному меморандуму — полное, безграничное счастье. То есть, конечно, не само счастье, а его иллюзия, ощущение, но зато чисто физическое ощущение. И если дать человеку ощущение счастья, это будет ничем не хуже самого счастья…

Счастливый человек никогда не будет возмущаться, никогда не задумается о своей скотской жизни, никогда не захочет ее изменить.

Безусловно, сто миллионов долларов, вложенные в проект, — несомненно серьезный, но не самый главный аргумент.

Нервно затушив сигарету, Максим вновь защелкал клавиатурой; невольно он заметил, что волнуется — такого с ним не случалось уже давно…

Потребление «русского оргазма» делает человеческую психику предельно неустойчивой и аморфной, позволяя манипулировать поступками и даже мыслительными процессами. Человек, регулярно потребляющий даже небольшую дозу наркотика, перестает контролировать свои действия. «Р. о.» способствует появлению заниженной самооценки, патологической потребности подчиняться любой команде, практически не задумываясь о последствиях, подавляя способность даже простейшего анализа. Налицо стопроцентная психокоррекция…

Выключив компьютер, Лютый вышел на кухню, с треском открыл окно — ворвавшаяся струя холодного вечернего воздуха парусом надула штору. Кровь приливала к вискам — почему-то кстати или некстати вспомнился полузатопленный бокс: вода прибывает и прибывает, грозя сомкнуться над головой, а выхода нет и не будет. И от этой безнадежности становилось не по себе…

Максим просидел у компьютера два дня, практически не выходя из дому — к этому времени он уже владел всей полнотой информации: и по «русскому оргазму», и по Сухому, который, вне сомнения, стоял за его производством. Теперь Лютый был уверен не только в том, что сто миллионов долларов — у Сухарева, но и в другом: несомненно, Сухой вложит эти деньги в расширение проекта.

А потом?

Потом, по всей вероятности, наступит заключительный акт этого дьявольского спектакля: Прокурор его руками уберет зарвавшегося авторитета, выйдя из-за кулис, подомнет под себя производство, и тогда…

Что будет потом, Максим еще точно не знал: вряд ли этот незаметный, ползучий апокалипсис будет развиваться по единому сценарию. Он знал лишь одно — случится нечто страшное, непоправимое, и если это не остановит он, не остановит больше никто.

Дело приобретало совершенно неожиданный оборот: простенькое, казалось, чисто уголовное «кидалово» (какая в принципе разница — на тысячу, миллион или сто миллионов долларов?!) приобретало едва ли не вселенские, апокалипсические масштабы.

«Русский оргазм» в руках бандитов?

Уголовники массово превращают граждан в послушных терпил, доить которых становится еще проще, нежели тратить скачанные с них деньги. Правда они, возможно, еще не догадываются об истинных возможностях наркотика, но ведь поймут, и поймут очень скоро, какое орудие оказалось в их руках.

«Русский оргазм» в руках Прокурора и ему подобных?

Это не менее страшно: во все времена любая власть стремилась подчинить себе не только физическое существование людей, но и их мысли и желания, справедливо полагая, что мысли — первопричина поступков. А если мысли будут запрограммированы…

И вновь перед Максимом во всей своей сложности возник классический вопрос, казавшийся пока неразрешимым: что делать?

Философский вопрос: две кучи дерьма — какую из них выбрать?

И не менее философское решение: та, которая менее зловонна, что ли?!

Иными словами, дилемма выглядела так: или Сухарев, или Прокурор.

Оставить наркотик в руках Сухого?

Или, отследив авторитета, сдать его интеллигентному кремлевскому подлецу в золотых очках?