После обеда семинаристы двинули в зал. Лина призналась Башмачкову, что этот маршрут ей порядком надоел. Дескать, она мечтает скорее попасть домой и больше никогда не писать для конкурсов дурацкие синопсисы. Через фойе они прошли быстро, с опаской поглядывая по сторонам. Мусор, оставшийся после падения люстры, был убран, а под потолком появился дешевый светильник, дававший тусклый свет, не то что хрустальная красавица. Длинные тени в фойе и полумрак по углам заставили Лину поежиться. Она всегда любила яркий свет, желательно солнечный. Слабое освещение вгоняло ее в депрессию. Лина с юности удивлялась, почему некоторые хозяйки, к примеру, ее подруга Ника, предпочитают декорировать квартиры в темных тонах. Из кухни Ники с ее коричневыми обоями, темно-зелеными шторами на окнах, темно-коричневой кухонной мебелью и слабым точечным освещением Лине всегда хотелось поскорее сбежать куда подальше – да хоть под ярко горевшие за окнами уличные фонари.

Лина вспомнила, что падение люстры – лишь один из зловещих знаков последних дней. Мурашки побежали по спине, не предвещая ничего хорошего. Захотелось поскорее уехать из этого проклятого места и забыть его, как забываешь, закрыв, плохую книгу. Башмачков, словно угадав ее мысли, крепко сжал Лине руку и прошептал:

– Поздняк метаться! Пошли уже.

«Из этого «милого местечка» фиг сбежишь, – подумала Лина, неохотно возвращаясь к реальности, – впрочем, мы должны досмотреть эту «киноленту» до конца».

Писателям не терпелось скорее завершить двухнедельный литературный марафон, узнать его результаты и разъехаться восвояси. Все уже успели соскучиться по дому и по родным. Авторам надоели бесконечные читки синопсисов и глав, в особенности – работа над текстом по ночам. В конце концов, каждый из писателей мечтал написать главную книгу своей жизни, а не биографию бизнесмена Кармашова. Многие вспоминали слова Фаины Раневской, сказанные по другому поводу: «Деньги скоро закончатся, а стыд останется». У всех накопились усталость и раздражение. Мысль о том, что вечером опять придется садиться за письменный стол, казалась писателям с каждым днем все более невыносимой. Надоело чувствовать себя участниками изматывающего многоборья, в котором победит самый выносливый и эгоистичный атлет. Так-то так, но все же инстинкт побеждать у писателей весьма силен, и семинаристы, собравшиеся в зале, с нетерпением ожидали очередного выступления конкурентов. Лина вспомнила, что собаки разных пород, уставшие к концу международной выставки, так же бодро вскакивают и победно лают, когда их ведут на круг и предъявляют членам комиссии.

– Коллеги, – торжественно объявила Станислава Сергеевна, выйдя на авансцену. – Нам осталось послушать всего нескольких участников нашего семинара. Кира Коровкина, это вы, кажется, обещали нам «бомбу»? Поднимайтесь, пожалуйста, на сцену и ознакомьте меня и коллег с планом вашего будущего шедевра. Сделайте, так сказать, серьезную заявку на победу.

– Мой роман будет называться «Незнакомое лицо», – сказала Кира и взглянула на Ильинскую наивными глазами детской писательницы.

– Не уверена, что это хорошее название для биографической книги, – задумчиво сказала Станислава Сергеевна. – Наша цель – как раз познакомить читателя с героем.

Кира не собиралась отступать, она держалась дерзко и говорила уверенно:

– Наш герой только-только начал совершать стремительное восхождение по карьерной лестнице. Значит, он будет новым лицом в парламенте. А еще он может спасти ребенка из огня, получить страшные шрамы на лице и сделать пластическую операцию. В общем, у названия много смыслов!

– Дорогая Кира, мы же пишем не фэнтези, а реальную биографию, – торопливо перебила ее Ильинская. – Нам нужно подробно и спокойно описать жизненный путь нашего героя исходя из тех фактов, которые я вам предложила. В стиле, так сказать, социалистического реализма. Если это слово вам, Кира, еще о чем-то говорит, вы ведь моложе многих здесь. Не фантазируйте, пожалуйста, детский писатель Коровкина!

– Да кто там будет поверять, что было, а чего не было столько лет назад! – возмутилась Кира, – Наш Иван Кармашов просто супергерой, в огне не горит и в воде не тонет! Кстати, как вам такой слоган о нашем герое? – Кира задорно вскинула голову и звонко, по-детски рассмеялась. – Я написала план захватывающей, как мне кажется, истории. Народу нужна сказка. Почему бы Ивану не сделать себе другое лицо и не стать голливудским красавцем в финале?

– А с какой целью? – спросила Ильинская ледяным тоном. – Зачем нашему герою так сильно изменять внешность?

Цветков, до того торопливо что-то строчивший в смартфоне, отложил гаджет в сторону и стал внимательно слушать докладчицу.

– Чтобы снова стать молодым и красивым, – пожала плечами Кира. – Кармашов ведь теперь не просто лицо, а медийное лицо! Помните, как в «Коньке-Горбунке»? Иванушка искупался в трех водах и стал писаным красавцем! Наш Иван Кармашов вполне может стать сказочным Иванушкой. Уверена: читатели правильно поймут мою сказку-притчу.

– Ох уж эти мне детские писатели! – снисходительно усмехнулась Ильинская. – Такое накрутят-намутят, что потом и не поймешь, что они хотели сказать. Ладно, повеселились – и довольно! – сказала Станислава Сергеевна. – Жюри должно посовещаться. В ближайшие пару дней мы подведем окончательные итоги работы и объявим победителей.

– Лин, не зря говорят, что детписы, как дети, нутром правду чуют! – сказал Башмачков Лине, когда они вышли из зала. – Наша детская писательница, похоже, ухватила самую суть: Волков сменил фамилию и поменял биографию, в таких обстоятельствах изменение внешности – мелочи.

– А ты видел, как Султанша и Цветков поначалу напряглись, когда слушали Киру? Впрочем, оба быстро сообразили, что эта дама только детские сказочки сочинять способна, и успокоились. Мне кажется, они уже выбрали победителя. Кроме Киры у Ильинской остаются только два кандидата на первое место – Егор Капустин и Мария Кармини. Интересно, кто получит главный куш?

– Мы-то с тобой, как обычно, в пролете. Обидно, мать! Столько времени здесь потеряли! Надо бы напоследок такое накатать про этого двуликого Януса, чтобы они вздрогнули и описались!

Лина и Башмачков прогуливались по дорожкам парка и негромко беседовали, обсуждая странное, пожалуй, даже дерзкое выступление Киры. Ничто не предвещало беды, но тут…

Лина вдруг почувствовала мускулистую мужскую руку на своем горле. От боли она не смогла даже пискнуть. По шуму борьбы, которая происходила рядом, Лина поняла, что такой же болевой прием был применен к Башмачкову.

Вскоре самодеятельные сыщики лежали на траве со связанными руками и заклеенными скотчем ртами. Двое крепких мужчин в шлемах-«балаклавах», оставлявших открытыми лишь глаза, пинками заставили их подняться и чувствительными толчками в спину погнали вперед по тропинке. Руки, связанные за спиной, у Лины нестерпимо болели. Наконец их втолкнули в какой-то сарай с хозяйственным инвентарем.