Отчаяние капитана повергло Тимура в смятение, и он поспешно отступил на шаг:

— Единственная причина, по которой я сообщаю вам все это, заключается в том, что я не могу отправиться обратно. Мне нужно поговорить с Абелем Презентом, начальником регионального управления исполнения наказаний. Вам придется управлять кораблем без меня и как-то объяснить экипажу мое отсутствие.

Капитан подобострастно улыбнулся, склонив голову.

Сойдя с корабля на берег, Тимур поздравил себя с тем, что нашел столь уважительный и сильный предлог. Он уверенно вошел в административную часть Центра обработки заключенных и поднялся по лестнице в кабинет Абеля Презента, который и приказал ему отправляться в обратный путь на «Старом большевике». При виде Тимура на лице начальника регионального управления появилась гримаса недовольства.

— Что случилось?

— На корабле я видел достаточно, чтобы составить рапорт.

Как у кошки, почуявшей опасность, поведение Презента мгновенно изменилось.

— Какой еще рапорт?

— Я нахожусь здесь по приказу руководства МВД, чтобы собрать сведения о том, как проводятся реформы после речи Хрущева. Я должен был действовать под вымышленным именем, дабы, не привлекая к себе внимания, оценить то, как управляются лагеря. Однако, поскольку вы оставили меня на борту «Старого большевика» вопреки полученным мною распоряжениям, мне пришлось раскрыть свое инкогнито. Вы, безусловно, понимаете, что подлинное удостоверение личности я с собой не ношу. Мы не рассчитывали, что в этом возникнет необходимость и что мне могут помешать исполнить свои обязанности. Однако, если вам нужны доказательства, я могу поделиться с вами данными, которые почерпнул из вашего личного дела.

Тимур со Львом тщательно изучили прошлое всех ключевых фигур в регионе.

— Вы пять лет проработали в Карлаге, Казахстан, а до этого…

Презент прервал его, подняв палец, и проговорил тонким осипшим голосом, словно невидимые руки сжали его тощую шею:

— Довольно. Я верю вам.

Он встал и задумался, заложив руки за спину.

— Вы прибыли сюда для составления рапорта?

— Совершенно верно.

— Я подозревал, что нечто похожее должно произойти.

Тимур согласно кивнул, весьма довольный тем, что выдуманная им история на глазах обретает правдоподобность.

— Москве нужны регулярный анализ и оценка положения дел.

— Оценка… какой беспощадный смысл несет в себе это слово.

Тимур никак не ожидал столь созерцательной и меланхолической реакции, а потому попытался смягчить предполагаемую опасность:

— Я всего лишь собираю факты, и ничего более.

Презент возразил:

— Я усердно тружусь на благо государства. Я живу там, где больше не хочет жить никто. Я имею дело с самыми опасными заключенными в мире. Я делал то, чего не хотел делать никто. Я научился быть настоящим лидером. Но потом мне сказали, что преподанные мне уроки были неправильными. Сначала то, чем я занимался, было законным. Теперь мне говорят, что я совершил преступление. Сначала закон требовал от меня жестокости. Теперь я должен проявлять снисходительность.

Он проглотил наживку, заготовленную Тимуром, вместе с крючком и леской. Одного упоминания секретного доклада оказалось достаточно, чтобы все они съежились в страхе. Но, в отличие от капитана, Презент не умолял составить благоприятный для него рапорт. Он принялся с ностальгией вспоминать былые времена, когда его место и цель были ясными и четкими. Тимур решил воспользоваться завоеванными выгодами своего нового положения.

— Мне нужно попасть в лагерь № 57.

Презент согласился:

— Разумеется.

— Я должен отправиться туда сейчас же.

— В горы нельзя ехать ночью.

— Опасно это или нет, я предпочел бы выехать немедленно.

— Понимаю. Задержка произошла по моей вине. Приношу свои извинения. Но это просто невозможно. Вы выедете завтра на рассвете. Раньше никак нельзя. С темнотой я ничего поделать не могу.

* * *

Тимур повернулся к водителю:

— Сколько еще нам ехать?

— Два или три часа. Учитывая густой туман, я бы сказал, что три. — Водитель рассмеялся и добавил: — Никогда не слышал, чтобы кто-нибудь спешил попасть в лагерь.

Тимур пропустил шутку мимо ушей и принялся мысленно шлифовать свой план, для успеха которого должны были совпасть сразу несколько составляющих. Но вот над чем они были не властны, так это над желанием Лазаря сотрудничать. В распоряжении Тимура находилось письмо, написанное Фраершей, содержание которого они много раз читали и перечитывали, выискивая в нем скрытые предупреждения или указания, но ничего не нашли. Лев настоял на том, чтобы в качестве дополнительной меры убеждения, о которой они не поставили в известность Фраершу, друзья захватили с собой фотографию семилетнего мальчика. Ребенок на снимке не был сыном Лазаря, но священник-то этого не знал. Вид ребенка мог произвести на него куда большее впечатление, чем простое упоминание о нем. А если это не поможет, на такой случай у Тимура была припасена склянка с хлороформом.

Грузовик остановился. Впереди лежал деревянный мост, простой и грубый. Он пересекал глубокое ущелье, этакую трещину в земле. Водитель изобразил рукой извилистое движение.

— Когда в горах тает снег, талая вода течет вот так…

Тимур подался вперед, вглядываясь в ненадежное на вид сооружение. Дальний конец моста терялся в тумане. Водитель нахмурился.

— Этот мост строили зэки. На него нельзя полагаться!

С ними был еще один охранник, который сейчас крепко спал. Судя по исходящему от него запаху, вчера ночью он был мертвецки пьян, как, вероятно, и каждый вечер своей немудрящей жизни. Водитель растолкал его.

— Просыпайся! Чертов лентяй… никакого от тебя толку… Да просыпайся же!

Охранник открыл глаза и, поморгав спросонья, уставился на мост. Протерев глаза, он вылез из кабины и спрыгнул на землю. Громко рыгнув, он прошел вперед, жестами показывая, что можно ехать. Тимур покачал головой.

— Подождите.

Он вылез из кабины на подножку и спрыгнул на землю, разминая ноги. Захлопнув дверцу, он подошел к началу моста. Беспокойство водителя выглядело оправданным: ширина моста едва позволяла грузовику проехать по нему, и хорошо, если по обеим сторонам оставалось сантиметров по тридцать, так что при резком повороте руля ничто не помешает колесам соскользнуть с него. В десяти метрах внизу Тимур разглядел текущую реку. С обоих берегов в нее сползали длинные и гладкие языки льда. Они уже начали таять, и быстрая капель падала в воду, повышая ее уровень. Не пройдет и нескольких недель, как узкая лента реки превратится в бурный поток.

Грузовик медленно пополз вперед. Похмельный охранник закурил сигарету, радуясь тому, что можно переложить ответственность на плечи другого. Тимур жестом показал водителю, чтобы тот взял правее: грузовик уже съезжал в сторону. Он вновь резко махнул рукой. Видимость была отвратительной, но, раз он мог разглядеть водителя, значит, и тот должен был заметить его жест. Тимур крикнул: