Терпение Клима Кирилловича лопнуло – он поднялся с места и быстрым шагом устремился по раскаленному песку к воде. Решительно и сердито он ступил на длинные деревянные мостки, слегка прогнувшиеся под его тяжестью, – идти надо было полверсты, чтобы добраться наконец до такой глубины, где можно было бы поплавать, как и полагается мужчине. Рядом с мостками барахтались не умеющие плавать дачники, из воды показывались красные и синие полушария – это дамские комбинезоны надувались в воде как баллоны, мелькали мужские панамы и дамские чепчики из желтой резины, отделанные красным воланом.

Клим Кириллович шел не оборачиваясь, он смотрел вперед – там, в отдалении, проплывали катера и корабли, горделиво скользили белые паруса небольших яхт, маленькими светлыми пятнышками качались рыболовецкие лодчонки. Местное население летом сбывало по утрам многочисленным дачникам свежайший улов окуней, щучек, судаков – и доктор мечтал о том, чтобы договориться с каким-нибудь местным рыбачком и сходить на рыбную ловлю. Детские воспоминания о многочасовых сидениях с удочкой над тихими водами маленькой уютной речушки вернули ему душевное равновесие.

Мостки кончились, и доктор, постояв немного, сложил руки над головой и решительно ринулся в прозрачную воду залива – она обожгла его холодом, и он быстро и энергично поплыл, резко вскидывая руки. Плавал он хорошо, тело постепенно привыкало к воде, она начинала казаться теплой и ласковой. Он устремился вперед, ориентируясь на небольшое судно, вокруг которого сновали какие-то лодки. Он старался: не думать о чепухе, угнездившейся в голове младшей дочери профессора Муромцева. Только Муре с ее фантазиями могла прийти в голову связь между цифрами студенческих экзерсисов и французским графом. Логичнее, если бы она придумала какую-нибудь романтическую любовную историю. Жить ради Муры? Хорошо, конечно, что она доверяет ему. Значит, он в ее глазах является человеком мудрым, взрослым и трезвомыслящим, – может быть, по его реакции она и проверяет свои летучие мысли, и избавляется от странных фантазий. Во всяком случае, она пока еще ничего предосудительного не сделала, несмотря на свой романтический склад ума, – и отсутствие непоправимых поступков доктор склонен был считать своей заслугой. В конце концов, он уже начинал жалеть Машу Муромцеву – в самом деле, ранимая подростковая психика, – а рассматривать Машу Муромцеву как женщину да еще объект вожделения французского испорченного графа он решительно не хотел – подростковая психика не годится для того, чтобы переваривать столько разнообразных бессвязных событий. Клим Кириллович даже мысленно перекрестился, обрадованный тем, что книга Зигмунда Фрейда не попала в руки Муре. Еще не хватало ко всему имеющемуся присовокупить толкование видений, посещающих сознание в ночные часы. Доктор знал, что здоровые люди снов не видят, поскольку процесс торможения деятельности коры головного мозга у них проходит безупречно. А вот люди, у которых есть нарушения в мозговой деятельности, обладают поверхностным сном, неглубоким торможением, поэтому в их мозгу и проносятся в самом фантастическом порядке искаженные образы реальной жизни.

Он перевернулся на спину и, глядя в бездонное голубое небо с редкими белыми облачками, предался мыслям, занимающим его гораздо больше, чем глупые цифры и гипотетическая дуэль. У доктора Коровкина была своя гипотеза, объясняющая феномен сна. Он о ней никому не говорил, потому что научная дисциплина требовала считаться с принятым в медицинском сообществе мнением, а его теория научным мнениям противоречила. Сон существует для отдыха мозга, утверждала наука. Он согласился бы, если бы речь шла о сплошь и рядом напряженно мыслящих существах. Но разве нужно отдыхать мозгу идиота, который вовсе не мыслит? А ведь и он спит! Далее, если взглянуть на все разнообразие видов, то окажется, что и все живые существа, даже если у них крошечные мозги, вовсе не предназначенные для размышлений, погружаются в сон. От чего же отдыхают они? Более того, оказалось, что и собаки видят сны! Это в серии удивительных опытов выяснил Иван Петрович Павлов! Интересно, помнят ли собаки свои сновидения и что они для них значат?

Доктор Коровкин не имел подтверждений своей собственной гипотезе, объясняющей феномен сна. Но родилась она в его сознании тогда, когда он стал размышлять: почему человек, лишенный сна, неизбежно умирает? Его можно кормить и поить, мозг его можно не загружать никакой работой, тело его тоже может пребывать в покое – но невозможность сомкнуть глаза и отключиться от реальности становится причиной гибели организма. Так погиб злодей Каракозов! Террорист, пытавшийся стрелять в Государя! До самой казни ему просто не давали спать. И фактически в день повешения он уже был мертв.

Размышляя над судьбой Каракозова, доктор Коровкин пришел к выводу, что феномен сна должен иметь более сложное объяснение. Отдых здесь ни при чем. Скорее всего, речь идет об универсальной духовной субстанции, которую мы привыкли называть Богом: духовная сущность человека должна для поддержания сил и гармонизации существования в материальном мире периодически сливаться с высшим разумом, получать от него энергию и силу. Ведь телесная ипостась человека требует энергии и поддерживается за счет питания-подпитки в виде пищи, материя питается материей, а дух должен питаться духом, разум – разумом. Впрочем, доктор понимал, что для формулирования его гипотезы не существует научной терминологии, а пользоваться терминами физики пока возможности не было. Хотя физика как раз давала материал, чтобы хотя бы обозначить сущность его гипотезы. Она утверждала, что все окружающее пространство заполнено электромагнитным излучением – но ведь и в мозгу зарегистрирована слабая электромагнитная деятельность! Причем во время сна она возрастает! Не является ли это свидетельством правильности его предположения – то есть ночной подпитки духа? Качество сна, то есть способность подвергать мозг глубокому торможению, сказывается на человеке вполне определенным образом. Глубокий сон, хорошая электромагнитная подпитка, дает бодрость и силу. Напротив, человек с поверхностным сном, обуреваемый сновидениями, подпитки не получает и встает утром с постели слабым и обессиленным.

Доктор почувствовал, что слишком далеко ушел в своих размышлениях от темы беседы с младшей дочерью профессора Муромцева. Это получилось само собой. «Такой уж у меня несчастный характер, – подумал Клим Кириллович, – не способен я долго сердиться. Да и разве можно сердиться на милую девушку, которая видит во мне старшего друга, конфидента, консультанта в самых трудных ситуациях».

Доктор Коровкин совсем успокоился и решил возвращаться на берег. Он резко повернулся на живот и быстро поплыл к мосткам. Нельзя надолго оставлять одну Марию Николаевну – он обежал взором пространство, на котором живописными группками расположились отдыхающие. Муру он увидел на том же месте, на котором оставил. Кажется, она смотрела из-под ладони на него, пытаясь не выпускать его из виду. Интересно, сердится она или нет? Обиделась ли на него? А как чудно начиналось сегодняшнее утро, как они шутили и подыгрывали друг другу!

Доктор взобрался по приставной лесенке на мостки и отряхиваясь медленно пошел к берегу, не выпуская из виду силуэт Муры. До берега было еще довольно далеко, когда Клим Кириллович увидел рядом с ней верткую фигурку – местные мальчишки по-своему прирабатывают на дачниках: кто букетики цветов принесет, кто красивую раковину, кто пирожки, испеченные матерью, продает. Белая рубаха маленького торговца, однако, заслонила Муру всего лишь на мгновение и тут же стала перемещаться дальше, причем довольно скоро. А потом местный маленький добытчик и вовсе убежал, сильно наклонясь вперед и с трудом отталкиваясь босыми ногами от вязкого песка..