— Почему бы и не приехать…

— Ты этого точно хочешь? Я боюсь, барон передумает и еще, чего доброго, меня убьет в припадке ненависти к человечеству, а тут еще придется и тебя подвергнуть опасности.

Услышав о «ненависти к человечеству», барон состроил невинную рожицу.

— Ром, честно, — сказала девушка, — мне спокойней всего с тобою рядом. И не прими за бахвальство, я себе не прощу, если с тобой что-то случится, а буду знать, что могла этому помешать, но ничего не сделала.

Петрович зажал трубку ладонью и шепнул водителю:

— Прежде всего отдадите мне свой меч.

Тот кивнул и даже сделал жест рукой — мол, само собой.

— Спасибо, Кристин, — сказал он в телефон, — я тобою восхищен.

— Звони! — весело крикнула она и отключилась.

— Обожаю русский язык! — произнес де Грасси. — Как там — «огонь-баба»?

— Просто ветер в голове гуляет, недостаточно приключений.

— Я поражен! Вы говорите, как тщедушный старикашка! Да что может быть прекрасней благих порывов юности! Первой любви! — тут он понизил голос. — Ну, или второй первой любви. Или третьей. Скучный, педантичный представитель правоохранительных органов — что она в вас нашла?

— Я просто боюсь за нее. Поменяете свое поведение, или новые нинзя к вам в окно залезут — что тогда?

— Исключено. Если я почувствую их приближение, я вас сам выгоню. Мне, конечно, больше шестисот лет, но старческим маразмом я не страдаю.

— Надеюсь, — сказал на прощание следователь и вышел, хлопнув дверью.

— Стойте! — крикнул вампир, опустив стекло и протягивая квадратный листок зеленой бумаги. — Я вам адрес написал!

Петрович взял его и молча кивнул головой.

Перед тем как войти на станцию, он набрал номер Молодчанинова.

— Да, — ответил тот.

— Здравствуйте, Владимир Павлович.

— Здравствуй, майор.

— Убийца вашей дочери уже на пути в ад.

— Это точно? — Роман услышал нотки сдержанной радости.

— Более чем точно. Я это сделал сам.

— Как это… произошло?

— Как надо. Строго по расписанию.

— Тогда… За мной ведь должок, правильно? Мои люди с тобой свяжутся. Только чем ты подтвердишь свои слова?

— Слушайте, — рассердился Фролов, — я вам не наемный киллер фотографии своих жертв в качестве доказательств предоставлять! И не надо мне никаких денег, забудьте! Он моего друга вчера убил, так что это было мое собственное дело…

— Да, я знаю о вашей заварушке на Пресне.

— Вот и все.

— Все равно должок.

— Все равно не надо. Прощайте, — и сунул трубку в карман.

Болтаясь в вагоне поезда метро, думал о том, что пора начинать новую жизнь. Насмотрелся за свои годы на синюшные наркоманские рожи, наслушался криков начальников, исписал мелким почерком тысячи страниц уголовных дел — хватит. Сыт он по горло таким призванием — ловить убийц. Стыдно до сих пор такой вопрос себе задавать, но все-таки — что бы случилось, если бы они с Ленькой тогда в парке разделились наоборот — он вправо, Фринзон — влево? Кате бы сказали, что папа уехал в долгосрочную командировку туда, откуда нельзя позвонить. Прошел бы год, два, глядишь, и успокоилась. Вон, «папозаменитель» в трениках уже сидит на диване, забравшись на него с ногами, смотрит телепередачи.

К черту.

Дома принялся за уборку — хотел занять чем-нибудь руки, чтобы освободить от тяжелых мыслей голову. Так увлекся, что не заметил, как приблизился вечер.

Раздался звонок от Кристины.

— Привет!

— Салют.

— Я работу закончила, что мне делать?

— Приезжай ко мне.

— Хорошо, только мне еще надо забрать машину.

— Не надо. У тебя прямая ветка, шесть станций. Зачем кружиться, а потом в пробках стоять?

— Я метро не люблю.

— Да? Небольшой снобизм?

— Ладно, ладно, ты прав. Скоро буду.

Огляделся по сторонам — чистенько. Даже, можно сказать с натяжкой, уютно. Вампир, ампир, кефир — не втянул бы еще в какую-нибудь очередную жуть. Что не звонит? Родственников ждет — без них скучно? Взял телефон, набрал сам.

— Роман? Что случилось?

— У меня — ничего. Вот боюсь, как бы у вас ничего не случилось. Хотелось бы знать план действий — уже смеркается.

— Я гуляю весь день. Это совсем не то, что ночью! Думаю, я почти счастлив! А потом пойду наблюдать закат — ну, это говорил. Про вас не забуду, не переживайте. Закончу, сразу позвоню.

— Звоните.

Взял книгу, сел в кресло. Строчки прыгали перед глазами, сосредоточиться он не мог. Развел себе кофе, выпил, принялся опять за Паскаля Лене. Как же все это далеко — какая-то кружевница, какие-то чужие проблемы… Усилием воли одолел несколько десятков страниц. Звонок в дверь. А вот и Кристина.

Впорхнула легким ветерком, обдала запахом волшебных духов, поцеловала нежно… Настоящее чудо!

— Слушай, я есть хочу дико! У нас есть время? — И, не давая ему ответить: — Ты ужинал?

— Нет, и не хочу.

— Как знаешь.

Вбежала на кухню, тарелка, другая, вилкой показывает — присядь рядом — не разогревая, сидит, уминает свою утреннюю стряпню.

— Ты все делаешь красиво, — не удержался он. — Даже жуешь.

Она пальчиками показала — рот полон, не могу ответить, но все равно «спасибо».

Прожевала, проглотила, стала вытирать салфеткой руки.

— Это — все? — удивился хозяин.

— Вечером много есть вредно.

Встала, обвила шею руками и положила голову на плечо.

— Я скучала, — сказала девушка.

— Целых несколько часов?

— Для меня они тянулись, как вечность. Когда нам ехать?

— Когда он позвонит.

Она его ласково поцеловала.

— Маньячка!

— Просто ты мне очень нравишься.

— Ты мне — не меньше. Только давай отложим поцелуи до ночи, когда сюда вернемся.

— Сюда — не получится, — произнесла она и отстранилась, но по-прежнему держа руки у него на шее.

— Почему?

— Ну а как ты себе это представляешь? Я сегодня пришла в том же, в чем была вчера, да еще и опоздав на полдня. Значит, дома не ночевала. Подруги-коллеги все поняли и хихикали до самого вечера. Так что поедем ко мне.

— А ты разве не с папой-мамой живешь?

— Не-е-ет, — довольно протянула она, засунула ему руку под рубашку и принялась водить ладонью по груди, — одна, одна…