Волк снова посмотрел на кровавую луну, все ниже спускавшуюся к горизонту. В небе уже виднелись первые проблески рассвета — как будто похороненное солнце должно вот-вот вырваться из земли.

Зверь понимал, что мешкать нельзя. Он протянул лапу к проему, но тут же отдернул, словно обжегшись. И рыкнул, уставившись на свою жертву.

«Тебе не спрятаться от меня. — Дивный голос Волка почему-то действовал на Валери, как колыбельная. И ей казалось, что Волк мог бы заботиться о ней так, как никто и никогда не заботился. — Выйди из ворот, или я убью всех. Ты понимаешь?»

— Да, я понимаю… — ответила Валери, словно впав в транс.

— Вы видите, как ведьма толкует с оборотнем?! — Отец Соломон мечтал о мести даже в тот момент, когда корчился от боли, а солдат пытался забинтовать обрубок его руки.

«Так решайся же!» — раскатился в голове у Валери голос Волка.

Девушка подумала о людях, окружавших ее, о Генри… Она видела своих односельчан насквозь, со всеми их пороками и добродетелями. И Валери не могла допустить, чтобы эти люди погибли из-за нее.

Время как будто остановилось, и девушку вдруг поразила странность бытия. В нем было слишком много для одного человека: слишком много красоты, слишком много любви, слишком много боли и грусти. И что ей со всем этим делать? Может, лучше бы и вовсе на свет не рождаться?

Она задумчиво смотрела на Волка, гадая, что будет означать ее шаг вперед, за ворота. Эти прекрасные золотистые глаза… Пожалуй, такой выход — не самый худший… И тут же мысль начала разрастаться в ней, как маленькая трещина в земле вдруг превращается в огромный каньон.

Решение было простым и ясным как день. Валери почувствовала, что если она откажется от собственной воли и желаний, это будет нечто вроде мести. Волк не получит Валери, потому что она перестанет быть собой.

От нее останется лишь оболочка. И пусть Волк ее забирает.

Она шагнула к воротам. Это оказалось на удивление легко. Валери уже готова была сделать последний решительный шаг, тот шаг, который унес бы ее с освященной земли, но Генри понял, что она задумала, и удержал.

— Я не позволю тебе разрушить мой дом, — сказала Валери Волку. — Я пойду с тобой, чтобы спасти их.

Девушка слышала свой голос, он звучал слишком высоко и непривычно, как будто не она говорила, а кто-то другой. Но она не боялась того, что должно было произойти. Она уже приняла решение. И мир вокруг нее утратил свою реальность.

В оглушительной тишине Волк ждал.

Но тут… как будто вдруг рухнули некие чары, за спиной Валери поднялась суматоха. Кто-то выбежал из толпы, спотыкаясь о чужие ноги.

Роксана. Она шла вперед, опустив голову. Валери обмерла при виде прекрасных волос цвета заката. Она уже смирилась с тем, что достанется Волку. Но ей не вынести новых обвинений от тех, кого она любит!

— Я не позволю тебе пожертвовать собой, — сказала Роксана, становясь рядом.

Валери смотрела на подругу и не верила собственным ушам. Роксана коротко кивнула ей; испуганные глаза наполнились слезами.

И тут же к ним подошла Роза.

— Я тоже не позволю.

Она посмотрела на Валери, и щеки залились густым румянцем — подруга стыдилась того, как вела себя еще совсем недавно.

Маргарита, вдохновленная храбростью дочери, последовала за ней, а потом и все селяне: хлеборобы, красильщики, дровосеки — друзья отца Валери. Осталась одна Пруденс, но в конце концов и она подошла к воротам, борясь со своими горькими чувствами.

Весь Даггорхорн как будто обрел крылья.

Селяне, приходя в себя после ночного кошмара, держались друг за друга; перед Волком образовался живой барьер. Не только перед Волком, но и перед тем злом, которому в эти роковые дни поддались они сами. И на несколько секунд центр вселенной переместился сюда, в небольшой церковный двор.

Но Волк не обращал на все это никакого внимания. Он гневно рычал. Вожделенная добыча была так близка, но все же оставалась вне досягаемости.

С неба исчезла луна. Пришло утро, и Волк знал, что ему больше нельзя здесь задерживаться, иначе все увидят его человеческий облик. В последний раз оборотень взглянул на Валери, а потом сверкнул глазами, оглушающе рыкнул и умчался.

* * *

Селяне дружно испустили вздох облегчения, боясь посмотреть друг на друга, боясь разрушить странные чары. Но ведь Волк ушел… Значит, они поступили правильно, сделали хорошее дело, и сделали его сообща.

Только Валери заметила, как поднялся на ноги отец Соломон. Он выглядел страшнее оборотня, необузданный гнев исказил черты его лица. Священник жаждал отомстить любой ценой. Он протянул вперед невредимую руку, и Валери попыталась оттолкнуть ее. Но отец Соломон ринулся вперед, навалился на Валери всем своим весом, прижал к каменной стене у ворот. По толпе пробежала дрожь изумления и гнева.

Отец Соломон схватил Валери за волосы и ударил головой о стену.

— Ты все равно сдохнешь, ведьма!

Генри бросился на него, и отец Соломон резко обернулся, готовый пустить в ход острые серебряные ногти.

Но тут в воздухе промелькнул длинный кнут и, обвив руку, дернул ее назад. Изумленный отец Соломон оглянулся и увидел капитана, тот приближался с ничего не выражающим лицом.

— Человек, которого в ночь кровавой луны укусил оборотень, — проклятый человек, — напомнил своему господину громадный мавр.

Отец Соломон даже не вздрогнул, услышав это. Но он все же не удержался и посетовал:

— Мои дети останутся сиротами.

— У моего брата тоже были дети, — оскалился капитан.

Отец Соломон посмотрел на свою культю и ощутил, как где-то в недрах его тела начинаются мерзкие изменения. Он теперь не лучше Волка, на которого только что охотился. Но он ведь всегда был человеком твердых убеждений и в соответствии с этими убеждениями должен встретить самый ужасный конец. Он верил в непорочность и очищение, он верил в то, что зло следует истреблять хладнокровно и бестрепетно… Отец Соломон перекрестился уцелевшей рукой.

— Прости, Господи, заблудшую овцу Свою… Я желал лишь послужить Тебе, защитить агнцев Твоих от волков…

Но договорить он не успел.

Капитан, веривший только в месть, взмахнул мечом. Его лезвие было острее бритвы, оно мгновенно достигло сердца отца Соломона, не задев кости, — точно так, как меч самого священника пронзил брата капитана.

Роксана в ужасе отвернулась, но Валери не дрогнула. Одним злом стало меньше, вот и хорошо. Девушка почувствовала влагу на лице. Это кровь — отец Соломон слишком сильно ударил ее головой о стену…

И как только Валери увидела кровь, ощутила ее на своих пальцах, у нее отчаянно закружилась голова. И девушка опустилась на колени.

«Но где же Питер?» — снова подумала она.