– Ну а ты среди нас самый важный – майор Бруно Литвинов. Ты служишь в охране самого советника Скинхока.

– А если этот советник меня встретит?

– Он не встретит. Он далеко отсюда. О том, что майор Литвинов погиб, не знает никто, кроме Марты. Это она помогла нам и достала все документы.

– А еще нашла место в гражданской клинике, где три дня тебя готовили к сборке, – добавила доктор Навински. – А когда в город пришли имперцы, тебя доставили сюда, в этот тайный госпиталь под какой-то горой.

– И что мы будем делать теперь, когда я пришел в себя? – поинтересовался Гэри, глядя то на Байферса, то на Мелани.

– Я предлагаю убираться на Замбези, – сказал Эрик. – Там сейчас война в самом разгаре, и мы сможем легко затеряться. Тебе, как телохранителю самого советника Скинхока, обещали дать скоростной уиндер. Уверен, что мы прорвемся.

– Других вариантов нет?

– Других вариантов нет.

– Тогда я согласен.

Файл с записью, которую с нетерпением ожидали уже сутки с лишним, пришел, когда префектор Магнус и майор Департамента безопасности Курш обедали.

Всю последнюю неделю, выбитые из подземных баз, они скитались в прибрежных районах, где густые леса надежно скрывали их от глаз противника.

Необходимую аппаратуру им удалось спасти, а вот с продуктами дело обстояло плохо и приходилось охотиться на всякую гадость. Во влажных лесах водились только ядовитые насекомые или животные, защищавшие себя зловонными секретами. На открытых пространствах, совсем рядом, паслись антилопы и свиньи Эйпшейна, но охотиться на них не давали вражеские штурмовики. Стоило только солдатам майора Курша выбраться из-под деревьев, как они тут же появлялись.

– И все же, Сэм, этот козел мог бы быть и помягче… – произнес Курш, устав обгрызать огромный мосол, оставшийся от жаркого, и бросил его в кусты. Потом недовольно осмотрел свои измазанные жиром металлические пальцы и отер их о мягкую траву – Открою тебе страшную тайну, Рик, это был не козел, – сказал префектор.

– Как это не козел? Я же сам видел шкуру… Ну и потом эта вонь и длинные ноги.

– Козлы здесь не водятся. Нам попался равнинный шакал. К сожалению, он был очень стар и, наверное, был нам благодарен за то, что мы прервали его мучения.

– Ой, Сэм, если бы у меня был желудок, а не «Р-конвертор», я бы сблеванул.

– Да ладно, смотри на вещи проще. Однажды на Хорвике мы две недели питались водяными пиявками. И ничего, выжили. Субвайзер Поллер тогда был нашим командиром.

– Поллер? Он же задница.

– Тогда он еще не был задницей. Нормальный мужик был.

– Эй, кажется, пакет пришел. – Курш ткнул пальцем на загоревшуюся лампочку радиосканера, который получал сообщения с далеких спутников.

– Давай посмотрим. Надеюсь, это то, что я уже давно хочу увидеть.

Курш зашел под навес, где на раскладном столике размещалась аппаратура, и, дочиста вытерев руки о форменные штаны, надавил нужную кнопку. На небольшом экране раскрылась сопроводительная информация.

– Ты попал в точку, Сэм! Это оно! Раскодировать?

– О чем речь, конечно1 – Магнус радостно хохотнул и, отойдя к дереву, стал на него мочиться, думая о том, с каким удовольствием он сейчас посмотрит отчет об удачно выполненном задании. В его жизни давно уже не было таких приятных моментов.

– Я запустил программу, сейчас будет готово, занимайте места согласно билетам, – сказал Курш. Он достал сигарету, посмотрел на свою руку-манипулятор и досадливо ею помахал.

– Что опять не так? – спросил префектор.

– Да зажигалки здесь нет. В моей прежней руке помимо зажигалки еще двадцать семь приспособлений было, и все от тюнинговой фирмы «Гунецкий».

– Да ты что!

– Точно тебе говорю. Я им за работу кучу денег отдал.

– Ладно, давай показывай.

С незажженной сигаретой в зубах Курш склонился над панелью управления, и скоро на экране появилось изображение.

Сначала было видно только четырехэтажное здание, снятое ночью. Затем промелькнул кусочек записи с тем же зданием, но уже ближе к утру.

Когда часы в левом углу записи показывали 4:06, из кустов, росших возле дома, появилась голова. Зум камеры сейчас же увеличил изображение, и префектор радостно подскочил с раскладного стульчика.

– Это же он – сукин сын! Наш дорогой Герберт Апач, носитель государственной тайны!

Тем временем события развивались дальше. Апач шагнул вперед. Шагнул и остановился, посматривая по сторонам.

– Смотри, какой осторо-о-ожный, – придурошно вытянув губы, произнес Курш, и оба зрителя рассмеялись.

Наконец объект сделал два последних своих шага, наведенное на силуэт перекрестие засветилось оранжевым светом, что означало открытие огня.

Со стороны снайпера вся сцена измельчения живого человека выглядела очень увлекательно. Жаль только, что все это длилось короткие мгновения и скоро закончилось.

– Нет, а рука-то, рука! Ты видел, как она полетела? – совершенно по-детски радовался префектор.

– Видел, конечно. Редкий кадр. Надо будет сделать для себя пару копий. Друзьям показать.

Отдаленный шум заставил офицеров прервать приятное обсуждение.

– Похоже на авиацию! – заметил Курш. Они, не сговариваясь, взбежали на невысокий пригорок и, достав электронные бинокли, стали наблюдать за тем, что происходило на равнине.

– Да это же наши – Метц и Плутос! – воскликнул префектор.

И он был прав. На середине ровного участка, открытый со всех сторон, стоял солдат серии «ХЕЙН», носивший имя Каззио Метц.

Еще через мгновение накатившая пара «брифферов» разнесла его в клочья пушечным ударом. Было видно, что Метц пытался вскинуть стрелковый комплекс, однако не успел.

– Пятьсот тысяч луиров коту под хвост! Зачем он это сделал?! – воскликнул пораженный Курш. – Сейчас же отзывай их, Сэм! Отзывай обратно!

– Метц и Плутос! Немедленно возвращайтесь! Метц и Плутос! – закричал Магнус в микрофон рации, однако ему никто не отвечал.

– Зачем ты зовешь Метца? Его ведь уже нет!

Между тем штурмовики развернулись над лесом и пошли в обратном направлении, чтобы проверить результаты работы. К удивлению Курша и Магнуса, Тидл Плутос выбежал на ту же площадку и, поставив у своих ног огромный патронный короб, вскинул на плечо тяжелый комплекс.

– Да что же тут, собаки вы дикие, происходит?! – в отчаянии воскликнул Магнус.

Однако бинокля от глаз не отнял. Тидл открыл огонь, полутораметровый факел, извергаемый двенадцатью стволами боевого комплекса, отчетливо обозначил его позицию.