выяснить — как далеко может зайти это предоставление шансов. Что нужно сделать, чтобы ты сказала — «безнадёжен»?

Вечное искушение — после каждого… раза. После каждой смерти. Это самое слово — только что было на улыбающихся губах. Повтори, признай поражение — станет легче…

— Ты не думала об этой грани, аталия?

Что толку установить грань перед тем, который всё время старается за грани выйти?

— Просто не хочу отвечать. Ты с чего-то вечно воспринимаешь мои слова как извращённое руководство к действию, так что мне не хочется давать тебе идеи для… пополнения коллекции.

Нэйш слегка разводит руками — очень жаль. Желает спокойной ночи и подчеркнуто плавно поднимается к себе. Гриз вытягивается в низком кресле поудобнее, обхватывает шею Морвила и притягивает поближе. Утыкается носом в густую шерсть с запахом дикого мёда…

Она иногда любит засыпать прямо здесь — у камина, и чтобы Водная Чаша тихонько бросала синеватые отблески на стены, и чтобы Морвил убаюкивал могучим нутряным мурлыканием.

В дреме приходит и смешивается важное и неважное, следы единений с животными и разговоров с людьми наслаиваются друг на друга — лесными тропками. Из сонного марева выплывают внезапные решения, под мурлыканье легче составляются планы — и слышишь, как чутко дремлют за деревянными стенами тысячи, тысячи дел.

Плещутся — морем.

Все они там. Яприль, взбесившийся и разбивший преграды в своей клетке, и усталая Мел, вовремя применившая снотворное, и Лортен с его гулянками, и у лиса огненного что-то вылезает шерсть, и Гроски принёс деньги — значит, надо бы потратиться на ингредиенты для Аманды. И перепуганный директор зверинца, кровь на пальцах, и что нужно сделать, чтобы ты сказала безнадёжен, аталия?

Пока что такого не приходилось говорить. Пока что она всем старалась оставлять шансы — упорно и необдуманно. Может быть, беспечно.

Может быть, на долю некоторых выпало чересчур много шансов — настолько много, что пора перестать их оставлять…

Гриз Арделл обнимает посапывающего Морвила, соскальзывает в дрёму — и приказывает ночным тревожным мыслям разлететься, будто темным бабочкам. Мысли послушно взмахивают крыльями, оставляют одну — нелепо-жёлтую: «Сливочное масло».

Кейн Далли, да… за ним нужно присмотреть, потому что — неясно, что там, под улыбкой хозяйственного, своего парня, который уживается решительно со всеми…

Может даже работать с Рихардом Нэйшем — неоценимое качество сотрудника. И не так плохо для новичка — при всех нэйшевских ухватках, все, кто шёл в рейды с Рихардом, всегда оставались живыми.

Кейн Далли, кажется, только что обрёл напарника.

Правда, Гриз сильно подозревает, что не стоит ему сразу об этом сообщать.

КРУГИ НА ПОЛЯХ. Ч 1

«…природа же этих таинственных явлений туманна и не изучена,

однако утверждения некоторых недобросовестных учёных

о сверхъестественной надмагической

природе свечения, очевидно, являются ложными…»

Энциклопедия Кайетты

МЕЛОНИ ДРАККАНТ

Я крадусь по ночному питомнику. Влажно, и пахнет прошедшим дождём. Звёзды затеяли игру в моргалки в небе. Дежурный вольерник Игрок — похрапывает в подсобке. У Грызи нынче дежурство в закрытой части. Полавливают вместе с Шипелкой браконьеров.

Так что можно глотнуть бодрящего и заступить на свое собственное дежурство.

Пробегаю между клетками — здравствуйте, мои вы лапочки, целых два часа не виделись. Ерошу грифону перья на макушке. Чешу за ушком алапардов, похлопываю по бокам яприлей, скармливаю морковку единорожихе Принцессе.

Как там, Кусака не удрал? Нет, но пытается. Тонкими пальцами ощупывает двойную задвижку и тут же бросает это дело, как появляюсь я.

Повышенной вреднючести шнырок — и острая мордочка будто в маске грабителя. Делает огромные глаза — мол, помираю от недостатка ласки. Только если ему хоть палец дать — он на нем повиснет, с Пухлика вон уже три раза снимали.

Наведаться к молодняку, спеть песенку фениксам, хохотнуть вместе со скроггами. Предложить кусочек меда в сотах запуганной койне — терпеливо поуговаривать, чтобы взяла. Не берет — тогда я оставляю кусочек и отхожу подальше. Койна Лапка расслабляет хвост, спускается с потолка, садится напротив, осторожно примеривается к меду. В общем, очень мило беседуем.

Самое важное — с больными и новичками. Сидеть, уговаривать, гладить. Чтобы понимали — их не бросят. Чтобы не боялись ночи.

Вроде как, все идут на поправку, только игольчатая волчица Ночка всё так и мается болями в желудке и рвотой. Второй день уже. Так что больше всего сижу с ней, глажу, повторяю, какая она умница-умница, самая лучшая, и что мы ей поможем.

Иногда только встаю — навестить остальных, долить воды в поилки хищникам.

Сматываюсь часа за два до рассвета. Грызи может вернуться с дежурства раньше — и тогда она мне голову открутит. Заведет это свое: «Ты сколько на бодрящем? Марш спать!»

«Глаз стража» выдыхается, и удается дремануть полтора часика. Потом подскакиваю, заправляюсь новой порцией бодрящего. Остается на донышке — надо будет попросить у Конфетки.

Уговариваю не скучать Горди — криволапого огненного лисенка, который обжился у меня во флигельке. Шнырок Арр пробегается по плечам и в знак приветствия покусывает за ухо. Интересуется, чем таким занималась. Воркую с ним, пока кормлю его и Горди.

К вольерам прибываю даже позже Грызи. Она косится на мою чересчур бодрую рожу, но молчит. Так что утро — самое обычное утро питомника, до самой «встряски».

Утренние разборы дел обычно катятся по одному и тому же маршруту, как тележка Торгаша Тодда. Только в этот раз на «встряску» черти приносят Бабника.

— Не вставайте, — и входит, вместе с запахом вчерашнего разгула и дорогого парфюма — пополам. Грохается в кресло. — Просто решил, так сказать, узнать, чем дышит вверенное мне его величеством Илаем Вейгордским заведение. Обсудить новости с подопечными. И выяснить, как здоровье зверюшек.

На последнем слове тычет пальцем в Шипелку, и даарду тут же ощетинивается. Лортен крутит головой — ищет счастье на лицах.

Счастья на лицах нет.

— Ну так что же? Чем, так сказать, дышат мои подчиненные?

Как раз сейчас — задыхаются от запаха пачулей. Пытаюсь уговорить себя, что нож в директора питомника лучше не метать. У Лортена это вроде болезни с рецидивами. Пару раз в месяц вспоминает о своей должности, начинает в дела нос совать. Лучше не мешать, пока сам не отлипнет.

Грызи хмыкает и садится читать корреспонденцию. Зависает над счетами и письмами благотворителей, пока Конфетка уверяет Лортена, что в питомнике всё очень, очень благополучно, восторги посетителей, прекрасные вольерные, милые, образцовые животные, а интересных вызовов нет, совсем нет (а то увяжется).

Закрываю глаза, уплываю в сиропное море голоса