Совершенно растерянный шел я по улицам Рима. Почему-то я возомнил, что мое участие в войне уже завершилось. И мы с Луизой сможем жить в своем мире, не имеющем ничего общего с той странной реальностью, в которой существуют все остальные. Я зашел в телефонную будку, хотел позвонить Луизе, но оказалось, что дозвониться в другой город не так просто, разменных монет у меня не было, а разжалобить оператора рассказом о неотложной надобности с моим итальянским не стоило и пытаться.

Я широко шагал по мощеным улицам, надеясь, что это поможет мне сосредоточиться, но сумятица в голове только усугублялась; марш-бросок не помог.

Я сел у фонтана на маленькой площади в тени изящной громады Пантеона.

Мысль о том, что я могу потерять Луизу, даже просто мысль о разлуке с ней, лишала меня способности рассуждать здраво. Моим первым порывом было сейчас же ехать к ней и уговорить ее вместе куда-нибудь бежать. Но ведь это будет дезертирство. Если меня поймают, упекут, как Уоррена, в какую-нибудь гнусную тюрьму, где надзиратели будут плевать уже в мою миску. А Луизу начнет обхаживать кто-нибудь более подходящий, он увезет ее на озеро Комо и поселит во дворце с видом на это самое Комо. И я больше никогда ее не увижу.

Я прочел надпись на фронтоне Пантеона, и мне стало стыдно. «М AGRIPPA… FECIT». Марк Агриппа… сделал это. Не выиграл тендер, не оказывал услуг по консалтингу. Просто взял и сделал.

Вот и мне надо действовать. Поехать и послушать, что скажет Вариан. Хотя я догадывался, что он мне предложит: лезть в горы, чтобы выбить врага с высот вдоль укрепленной «Готской линии», протянувшейся от Пизы до Римини. Но лучше услышать это от человека, который никогда меня не подводил.

Через силу я поплелся на вокзал. На виллу в северной части Флоренции попал поздним вечером. Приятное обиталище, правда, немного обветшавшее, старинная лепнина кое-где потрескалась. По дорожкам и по газонам разгуливали цыплята, клевали что-то. Ричард Вариан был весь обложен картами и планами, тем не менее моему вторжению обрадовался.

– Роберт, есть у меня для тебя одно предложение, – сказал он, как обычно, наливая мне виски. – Нам предстоит брать приступом горы, ты ж понимаешь. Поставлена очередная боевая задача, так что новые впечатления гарантированы. В пустыне мы уже попотели, на морской берег по холодку десантировались, в окопах помокли, теперь командование решило посмотреть, как мы справимся с горными тропами и кручами.

– Беспокоятся, поддерживают нашу боевую форму, – подхватил я.

– Вот-вот. И отдавая должное нашей доблести и выносливости, нам доверяют завершающую операцию. Лично я не удивился бы, если бы нас выдворили из Италии сразу после Анцио. Ну да ладно, поговорим о деле. Ты теперь в полной норме, и я хочу предложить тебе должность в штабе бригады. Буквально на днях меня просили кого-нибудь им порекомендовать, по-моему, вакансия отличная.

– А чем я там буду заниматься?

– В основном, транспортом. Налаживать линии обеспечения, то есть средства для подвоза. Тебе приходилось иметь дело с мулами? Что тебе про них известно?

– Про кого, про мулов?

– Рельеф местности не сказать чтобы равнинный. Колесный транспорт тут не годится, нужен гужевой. И это совсем не смешно, Роберт.

– Простите. Но, если честно, вы меня успокоили. Я уж думал, меня ждет дорога во второй эшелон.

– Не ждет. На хозяйстве я оставил Гуляку Белла, пусть командует.

– А в батальон я еще вернусь?

– Обязательно вернешься. Зима нам предстоит долгая, весной точно будешь с нами.

– И когда мне приступать к службе?

– Давай так. Сюда прибудешь в понедельник, тогда все обговорим подробнее.

Была среда. Переночевать я вернулся в Рим, а когда на следующий вечер доехал до своего жилища, меня ждало письмо от Дональда.

После долгой дороги соображал я плохо. Решил пораньше лечь. Мне приснился очень странный сон, в котором фигурировала Лили Гринслейд. Утром я на автобусе доехал до центра города и пошел к представительству Красного Креста. Я уже твердо решил, что предложу Луизе ехать со мной во Флоренцию, хотя понятия не имел, где и в каких условиях мне предстоит обитать. Сниму комнату в городе, думал я, и при первой возможности буду ее навещать. Пехотинцы из окопов на передовой плохо представляют себе обязанности штабных офицеров, но я догадывался, что они не только покуривают сигары на безопасном расстоянии от линии огня. Иногда приходится наведываться и в пекло.

По знакомым мраморным ступеням полукруглой лестницы я поднялся к главному офису. Стук пишущих машинок и шелест копирок звучали интенсивнее, чем обычно. Молодые женщины с важным видом сновали по офису, посыльные с почты кипами притаскивали телеграммы и письма с фронта. Луизы за ее столом не было. Перемолвившись парой фраз со знакомыми сотрудницами, я прошел к дальнему закутку, к кабинету Лили, и постучался.