восторгов, веселья и сокрушений, выражавшихся в агрессивных жестах и непечатной брани.

– Бешеный темперамент, – констатировала Кэт.

– Это не местные. Туристы. Ирландцы, скорее всего, – предположила Адель.

– Откуда знаешь?

– Паб-то ирландский. Эй, Леона, не скажешь, откуда здесь взялись те вон горячие парни?

Возле Адель остановилась молоденькая официантка в зеленом фартуке.

– Дублинцы, – объяснила она, – Все шестеро родные братья. Приехали на Рождество посмотреть Нью-Йорк. Вместо экскурсий третий вечер торчат у нас в пабе и смотрят регби.

– Я же говорила.

В транслируемом матче тем временем случилось что-то примечательное. Парни хором загалдели. По ликующим ноткам в их нестройных голосах угадывалось – событие было скорее хорошим, чем плохим. За другими столиками раздались редкие и полузадушенные крики «ура!». Шестеро ирландцев потребовали пива и музыку. Бармен заправил диск в стереосистему, над пабом понеслась джига.

– Началась веселуха, – хихикнула Адель, – блесни талантом, Кэти, спляши рил, покажи этим олухам, как оно делается.

– Сегодня не Святой Патрик, я воздержусь, – ответила Кэт, потягивая портер.

Ирландцы опустошили бокалы с пивом, повскакивали и пустились в пляс. Один поймал проходившую мимо официантку, Леону. Девушка, не желая обидеть клиента, изобразила с ним несколько странноватых па и сбежала. Паренек оглядел бар в поисках новой «жертвы».

Кэт не придавала происходящему значения. Но любитель парных танцев схватил за запястье именно ее.

– Станцуем, красотка? – он потянул ее из-за стола. Отказ в его планы точно не входил.

– Нет! – Кэт решительно высвободила у него руку.

– Давай не ломайся, я страшный что ли? – он поймал ее снова.

– Не страшный. Зато хам, аж жуть. Отцепись от меня, – она всерьез подумывала облить его пивом для острастки.

– Оставь девушку! – крикнули от двери.

В паб входил Сэм. Проказливый ирландец недобро ухмыльнулся. Он был не выше Сэма, но гораздо шире в плечах. Коренастый крепыш.

Что бы молодой еврей делал в сложившихся обстоятельствах дальше, осталось загадкой. За его спиной в дверях возник Джерри. Моментально оценив ситуацию, он пошел вперед, как на штурм. Ирландец поддался инстинкту самосохранения, отпустил Кэт и отступил к своим, которые перестав кривляться, сбились в кучу.

Джига играла, пиво грело кровь, матч регби был выигран, а паб был ирландским. Ребята из Дублина не ушли бы за здорово живешь, как последние трусы.

– Куда прешь! – рявкнул кто-то из братьев. – Остынь, пока здоров, иначе мы это исправим.

Джерри перехватил табуретку и с размаху ударил ей об колено – одна из ножек с хрустом переломилась, осталась в кулаке. Останки табуретки шотландец отбросил в сторону.

– Исправь, – попросил он. Паб затих – осталась лишь джига. Джерри встал в боевую стойку. Твердое намерение не убить, так покалечить лилось из его глаз незамутненным потоком.

– Не страшно одному на шестерых? – беззлобно спросил старший из задир.

– Страшно, – подтвердил Джерри и крутанул самопальную дубинку движением, свидетельствующим о боевом навыке. Ирландцы стали переглядываться. – Страшно, еще бы, ведь убить могу кого из вас, засранцев.

– Ха, да ты знаешь Шиллейлу, дружище? – на засранцев ирландские парни не обиделись.

– Знаю, – Джерри широко улыбнулся, – Сейчас кое-что продемонстрирую на твоей шкуре. Как тебя звать?

– Ха, звать меня Гай Бинчи. Это мои братья – Ронни, Саймон, Финн, Тэди и Том. Давай для начала выпьем, дружище? А потом подеремся!

– Для начала извинись перед девушкой.

– Легко! Простите меня, мэм!

– Прощаю. Джерри, брось эту штуку, какая к черту Шиллейла, правда, давайте выпьем! Эй, бармен! Можно столы сдвинуть?

– Сдвигайте! Но сперва заплатите за поломанную табуретку, и пообещайте ничего впредь не ломать. Обещай мне, Гай! Ты собирался драться!

– Обещаю, не ори, Кевин! Он тоже обещает! Обещаешь, дружище? Как тебя зовут?

– Джерри. Я торжественно клянусь…

Все действо заняло не более минут десяти. Столы сдвинули, Джерри бережно прислонил ножку от табуретки к стене, пожал руки ирландцам по очереди. Сэм достал бумажник и рассчитался с барменом, приведя кучу убедительных доводов, почему в данной ситуации полицию лучше не вызывать, не «качать права», не злить народ, «ибо все уже друзья и спокойны аки агнцы».

Все расселись, принялись общаться, знакомиться. Вечер стал приятным. Сидя рядом с Джерри, Кэт положила подбородок на его плечо. Прервав беседу с крепышом-ирландцем о премудростях кельтского боя на палках, он поцеловал ее в кончик носа.

– Я говорила, – прошептала ей на ухо Адель, – он не раз тебя удивит.

Глава 10.

По мощеной дорожке Кэт шла к большому особняку, стоявшему в глубине сада. Превосходный образчик эклектичного зодчества второй половины XIX века, он с лихвой обладал особым обаянием, которое создавали величественные архитектурные формы, глубокий цвет каменных стен, потемневших за прошедшее столетие, затейливо вырезанная, благородно состарившаяся древесина входных дверей. Верх строения украшали рельефные архитравы, опоясывающие особняк по всему периметру. Сквозь пелену медленно летящего снега виднелись фигурные ризалиты, крытые галереи, закругленные апсиды. Прямоугольные и закругленные аркадные окна тускло поблескивали стеклами в частых квадратах рам.

Вокруг особняка раскинулся сад, сейчас облетевший. Деревья в нем росли хаотично, перемежаясь с ухоженными кустами акаций, жасмина у забора, и роз у самой дорожки. Кэт хорошо знала и особняк, и сад – ей не раз доводилось посещать галерею Мэлоуна по работе и в качестве туриста. Каждый раз ступая за чугунную ограду, внутренне она сжималась в комок, начинала прислушиваться к себе, теряла ощущение реальности.

В саду под поникшими кронами безмолвно стояли, замерев в разных позах, миниатюрные скульптуры, отлитые из чугуна. Они изображали танцующих нимф, играющих на свирелях фавнов, уродливых бесенят и воющих волков, шагающих геральдических львов, танцующих монахов и маленьких, не больше кошки, единорогов с развевающимися хвостами. Только задний двор особняка, где рос сад, выглядел, словно ожившее полотно кисти Иеронима Босха. Парадный вход с его внушительной колоннадой выходил на оживленную улицу, и ничто в его важном облике не выдавало наличие этого средневекового вертепа в тылу.

Поправляя тонкую шаль на волосах, Кэт поднялась по каменным ступенькам к двери, над которой красовался барельеф, изображавший ангелов, потопала каблуками сапог, стряхивая с них снег, и постучала.

Дверь открылась, Кэт вошла в помещение. Она очутилась внутри особняка, в огромном холле. Перед ней стояла пожилая женщина одного с нее роста.

– Доброе утро! – дружелюбно сказала она, – Вы мисс Шэддикс? Мы вас ждали.

– Доброе утро, да мисс Шэддикс, – кивнула Кэт, снимая перчатку и доставая из сумки рабочие бумаги. – Вот, пожалуйста!

Женщина приняла бумаги.

– Я Жозефин Мэлоун, – представилась она, – секретарь директора музея Артура Мэлоуна, и его жена по совместительству. Мой муж вас ожидает. Я провожу вас в его кабинет. Отдайте пока одежду Эдди, он ее разместит. После я покажу, где находится гардеробная для сотрудников и