– Послушай, ты сумасшедшая! С тобой общаться страшно.

– Да ладно тебе! – игриво пропела я и принялась расстегиватьрубашку стоящего напротив меня мужчины.

Я раздевала слегка оторопевшего Феликса и все больше ибольше возбуждалась. У него было такое красивое тело! Все, что произошлодальше, было похоже на безумство. Я жадно целовала это красивое и совершенноетело, умоляя Феликса только об одном: чтобы он как можно быстрее меня взял. Яскользила губами по его теплой коже и внимательно вглядывалась в каждуючерточку его лица. Феликс нежно постанывал, теребил мои волосы и закрывал глазав тот момент, когда я скользила губами по его животу и начинала целовать егоупругое мужское достоинство. Он громко стонал, а я получала наслаждение отэтого стона.

Такое впечатление, что все те чувства, которые уже давнопросились наружу, нашли выход только сейчас.

– Я люблю тебя. Люблю… – шептала я и думала о том, как жедавно я не произносила подобные слова.

– Лизка, ты чокнутая…

– Ну, а ты меня любишь? – требовала я от Феликса хотькаких-нибудь признаний. Пусть даже фальшивых. Просто сейчас я хотела бытьлюбимой и желанной. – Ну скажи, любишь?

– Так не бывает, – только и смог сказать Феликс.

– Бывает.

– А я тебе говорю: не бывает.

– Не спорь. Ты же сам видишь, что бывает. Так ты менялюбишь?

– Люблю.

– Вправду любишь?

– Люблю, люблю, люблю…

Феликс заулыбался, как довольный кот, который играет смышкой, и притянул меня к себе. Нас охватила какая-то безудержная, животнаястрасть. Я закрыла глаза и застонала от наслаждения.

– Феликс…

– Лиза…

Мы так и не смогли уснуть. Слишком долго разговаривали,размышляли, задавали друг другу вопросы и не всегда находили на них ответы. Мыбыли похожи на двух давно не видевших друг друга людей, которые слишкомистосковались, слишком многое хотели друг другу рассказать и все никак не моглинаговориться.

В моей душе все смешалось: наслаждение, страх, боль,неизвестность. Я прижимаюсь к Феликсу как можно ближе, словно боюсь, что онуйдет от меня и я останусь совсем одна.

– Никогда бы не подумала, что со мной может случитьсяподобное, – прошептала я, слегка приподняв голову. – Хочется восстать противсамой себя, а ничего не получается.

– А может быть, и не нужно с собой бороться? – неожиданносказал Феликс. – Может, дадим волю чувствам?

– У каждого из нас было слишком много неудач в прошлом.

– Давай не будем думать о прошлом. Давай будем житьнастоящим.

– Ты думаешь, мы еще не разучились строить?

– Можно попробовать. Знаешь, без веры так тяжело жить…

– Знаю, – все так же тихо сказала я. – Знаю… Я столько летсознательно сдерживала любые порывы души, что теперь боюсь утонуть всобственных чувствах.

– Не бойся. Я же рядом.

Слушая, как сладко посапывает Феликс, я тоже пыталасьзакрыть глаза, но странные мысли не давали мне покоя. Я лежала на груди ублизкого мужчины и вспоминала… И я пришла к неутешительному выводу, что в моейжизни было все совсем не так, как следовало бы. В моей жизни не было самогоглавного: в ней никогда не было ЛЮБВИ…

Я принимала за любовь иллюзии. Именно поэтому в моихотношениях с мужчинами страсть очень скоро сменялась физическим отвращением.Расставаясь с очередным любовником, я чувствовала к нему ненависть. Я знала,что он никогда не любил меня, потому что был жутким эгоистом…

Проснувшись, я первым делом позвонила Машкиным родителям исказала, что нужно срочно отменить свадьбу. Но оказывается, свадьба уже былаотменена…

От них я узнала о том, что вчера вечером нашли Севкино тело.Оказалось, что Севка встретил своего одноклассника, который только что вернулсяс зоны. Бывшие одноклассники крепко обнялись, сели в машину и решили заехать вкафе, попить пивка и рассказать друг другу про свою жизнь.

Так они и встретились: одетый, словно с иголочки, Севка, сындовольно обеспеченных родителей. И его одноклассник, отсидевший срок за грабеж,непутевый сын непутевых родителей. Он вышел на свободу только пару дней назад.Ни денег, ни квартиры. Пока он сидел, его родителей-алкоголиков тот, ктопошустрее, лишил квартиры, за сущие копейки всех выписал и отправилбродяжничать на улицу.

Двое сидели за столиком. У одного ВСЁ. У другого НИЧЕГО.Севка угощал бывшего друга пивом, а тот украдкой бросал взгляд на его бумажники поражался тому, сколько же в нем денег. Севка говорил о предстоящей свадьбе,с упоением рассказывал про Машку, а его бывший друг морщился и вспоминал, какиежуткие порядки царят на зоне. После кафе они вместе сели в роскошный Севкинджип, так как школьного друга нужно было подвезти по одному адресу. После этогоСевку никто не видел. Его нашли с перерезанной шеей в лесополосе. На нем небыло одежды, пропал мобильный телефон и бумажник, и уж тем более от роскошногоджипа и след простыл.

Убийцу арестовали совсем недавно. Вычислили по машине уже вПетербурге. Он приехал к женщине, с которой познакомился по переписке еще на зоне.Просто однажды в его руки попала газета с фотографией миловидной женщины,желающей встретить свою судьбу. И он написал. Это были очень красивые письма…Он обещал ей начать новую жизнь, стать другим человеком и бросить к ее ногаммиллион алых роз. А она обещала ждать и дождалась. Он приехал на роскошномджипе, пусть и не с миллионом алых роз, но с внушительной охапкой. И ондействительно приехал к ней другим человеком: в дорогой одежде, с шикарнымпортфелем из крокодильей кожи и… с документами совсем другого человека. Ихсчастье было таким непродолжительным… Его взяли питерские оперативники прямо вквартире любимой женщины…

Она плакала, кричала, что это недоразумение, и обещалаждать. А он говорил, что все, что он делает в этой жизни, он делает во имя ее.Она верила, потому что она тогда еще не знала и не могла знать, что все, что онделает в этой жизни, не имеет к ней ни малейшего отношения. Он делает это не воимя ее и даже не во имя себя. Он делает это потому, что в его жилах течетворовская кровь. Она не знала, что в славном городе Петербурге его ждут еще двеженщины, которые точно так же его любили и ждали. Просто он заехал к ней впервую очередь, так как ее имя было первым в его записной книжке…