– А вот это вряд ли! – усмехнулась Лиса Патрикеевна. – Думаешь, кто ему звонил?

– Заказчик, – ответила Надежда, но в голосе ее не было уверенности – слишком насмешливо прозвучал вопрос.

– Это я ему звонил, под видом заказчика, – ухмыльнулся мужчина. – И заманил его в такое место, откуда ему долго не выбраться. Так что лучше тебе с нами договориться.

– Да, лучше договориться! – подхватила его спутница. – Ты права. Мы, конечно, не можем отнять серьгу силой, но если ты нам ее не продашь, можем тебя так изуродовать – ни один пластический хирург не поможет!

Надежда мрачно молчала. Угроза Лисы Патрикеевны прозвучала вполне правдоподобно.

– За какую сумму Виктор продал тебе серьгу? – спросила женщина.

– Не помню! – отрезала Надежда.

– А ты постарайся вспомнить. Тебе же самой лучше будет.

– Ну… рублей за сто.

– Что-то мне подсказывает, что ты врешь!

Надежда действительно соврала – она отдала за серьгу одну десятку и еще несколько рублей мелочью.

– Точно, врешь! – повторила Лиса Патрикеевна. – Ты на помойку вышла, кошелька с собой не было. Какую-то мелочь по карманам наскребла… думаю, рублей десять, верно? Вряд ли больше. По глазам вижу, что угадала! – Она повернулась к своему спутнику: – У тебя мелочь есть?

Тот порылся в карманах и достал несколько монет:

– Вот, все что есть.

– Отлично! Пять… семь… девять рублей. Вот, отдаю тебе! – и женщина положила монеты на стол. – Теперь отдавай серьгу!

– Ни за что!

– Вот как? – женщина переглянулась со своим напарником и проговорила: – Ну что, позвонить тому человеку?

– Какому еще человеку? – насторожилась Надежда.

– Тому, который, в случае чего, испортит тормоза на машине твоего мужа. Так что на обратном пути с ним может случиться большая неприятность…

– Не нужно! – испуганно вскрикнула Надежда. – Не нужно, я отдам вам серьгу!

– Ну, я и не сомневалась! – Лиса хищно усмехнулась. – Подумаешь – сережка, еще и без пары! Муж гораздо важнее, правда?

– Правда… – с трудом выдавила Надежда. – Хотя тебе-то откуда знать?

Уж что-что, а отличить незамужнюю от замужней сможет любая женщина, имеющая в голове хоть полторы извилины. У Надежды же их было гораздо больше.

– Ну, и где же она? – Лиса метнула на нее сердитый взгляд – значит, намек поняла.

– Развяжите меня, я ее достану.

– Э нет, не надо пытаться нас перехитрить! Говори, где она. Я сама возьму.

– Ты не сможешь…

– А давай попробуем. Может быть, все получится.

– Ладно… она наверху, в люстре.

Лиса Патрикеевна переглянулась со своим спутником. В ее глазах мелькнуло торжество.

– В этой люстре?

– В этой самой, – кивнула Надежда на висящую в центре комнаты тарелку из матового стекла с четырьмя плафонами, повернутыми к потолку.

Мужчина огляделся, выдвинул один из стульев и хотел влезть на него, но женщина его остановила:

– Я сама. Под тобой, того и гляди, стул подломится.

– Ну, доча, это ты зря, я еще ничего… – обиделся мужчина.

Ах, вот в чем дело! Оказывается эта рыжая зараза – дочка Чалышева! Ну, яблоко от яблони недалеко падает.

– Значит, семейный подряд? – прищурилась Надежда.

– Не твое дело! – окрысилась Лиса и, взобравшись на стул, покосилась на Надежду: – Где?

– Вон в том плафоне, левее…

Женщина сунула руку в плафон, но тут же ее отдернула – горячо.

– Выключи свет! – велела она отцу.

Тот щелкнул выключателем, свет в комнате погас. Лиса Патрикеевна немного выждала, снова запустила руку в стеклянный плафон и разочарованно протянула:

– Там ничего нет!

– Ты с нами что, играть вздумала? – с угрозой в голосе проговорил Чалышев. – Сейчас я позвоню нашему человеку, и можешь проститься с мужем!

«Врет ведь! – уверилась Надежда. – Никого у них нет, вдвоем работают, делиться ни с кем не хотят. Но только не надо им показывать, что я знаю…»

– Эй, нет! – испуганно вскрикнула Надежда. – Не впутывайте мужа! Он ни при чем! Это должно быть там… наверное, я ошиблась – она в соседнем плафоне!

Женщина пошарила в другом плафоне – и на этот раз достала из него маленькую бархатную коробочку.

– Нашла! – проговорила она торжествующе и, спрыгнув со стула, открыла коробочку: – Это она, она! Одна у нас уже есть!

– Пошли отсюда быстрее! Нечего тут больше делать! – заметил ее отец.

– Погоди, а с этой что? – Лиса взглянула на Надежду, и от этого взгляда той стало очень неуютно.

Она вспомнила, что бешеные лисы нападают не только на кошек, но и на собак в три раза больше размером. В общем, ничего не боятся, когда становятся очень агрессивными. Может, и эта лиса бешеная?

– Она много знает, а свидетели нам не нужны.

– Да оставь ты ее! Время дорого! Сколько ты с ней провозишься? Баба здоровая, это тебе не старуха в библиотеке.

«Значит, это она библиотекаршу придушила!» – сообразила Надежда и тут же опустила глаза, чтобы эта стерва не поняла, что она знает. В противном случае ей и правда не жить.

– Ладно, идем!

Злодеи направились к двери.

– Ну теперь вы меня можете наконец развязать? – окликнула их Надежда, немного успокоившись.

– Обойдешься! – мстительно прошипела женщина. – Посиди так до прихода мужа!

С этими словами незваные гости покинули квартиру.

Они спустились по лестнице, вышли из дома и сели в машину, припаркованную за углом, в тихом безлюдном проулке. Мужчина – за руль, женщина – рядом с ним на пассажирское сиденье. Захлопнув дверцу, она достала из кармана черную бархатную коробочку.

Спутник покосился на нее:

– Убери пока.

– Очень хочется на нее посмотреть!

– Дома посмотришь!

– Это вряд ли! – раздался вдруг с заднего сиденья низкий, надтреснутый голос.

Женщина вскинула глаза к зеркалу заднего вида и увидела в нем желтоватое морщинистое лицо, покрытое россыпью пигментных пятен. Лицо старой черепахи, но с живыми, внимательными, насмешливыми глазами. Ее спутник потянулся к внутреннему карману, но старик опередил его: вытянул вперед кулак, раскрыл ладонь – и выбросил в воздух щепотку зеленоватого, пряно пахнущего порошка. В то же время он задержал дыхание и закрыл лицо белым носовым платком.

Прилизанный схватился за грудь, закашлялся и завалился лицом на руль. Женщина тихо сомлела, откинув голову на спинку сиденья. Старик, по-прежнему задерживая дыхание, осторожно забрал у нее бархатную коробочку и вышел из машины. Прежде чем уйти, он еще раз взглянул на мужчину с прилизанными волосами и покачал головой: