Конторка была где-то здесь, но во время уборки миссис Хеммингс или Коуви могли прибрать ее куда-нибудь. Филлида решила начать со шкафа. Верхняя полка выглядела обнадеживающе. Подтащив стул, девушка обшарила полку, но там лежали только коробки. В комоде у стены хранилась одежда. Нижние ящики комодов были забиты книгами. Осмотр двух остальных шкафов тоже ничего не дал. Филлида упала духом.

Закрыв последний ящик, она задумалась. Уверенность, что сегодня ночью ей удастся найти письма и покончить с этим делом, таяла. В отчаянии она даже заглянула под кровать. Ничего. Значит, придется обыскивать остальные комнаты.

Задергивая шторы, она вдруг обнаружила, что под кушеткой, стоявшей у окна, есть еще один потайной шкафчик. Надежда вспыхнула вновь. Филлида приподняла тяжелое сиденье кушетки.

Она заглянула в длинный темный ящик, открывшийся под сиденьем.

Господи, хоть бы это было здесь!

В комнате было слишком темно, и содержимое ящика оставалось тайной. Придется исследовать на ощупь.

Филлида начала от одной стенки. Ящик внутри был разделен на три отделения. Обследовав одно, она выпрямилась и передохнула перед тем, как приступить к следующему. Но и тут ее ждало разочарование. Наконец, она со вздохом склонилась над средней, последней нишей.

Пальцы коснулись полированного дерева. Сердце подпрыгнуло. Она поспешила напомнить себе о необходимости соблюдать осторожность. Если она сейчас попытается вытащить эту штуку наружу, крышка неизбежно хлопнет — и перебудит весь дом. Филлида вслепую принялась ощупывать свою находку.

Трости. Шомпол. Деревянные ящички — может быть, внутри? Нет — слишком маленькие. Она попыталась просунуть руку дальше и осмотреть пространство между ящичками.

Пальцы коснулись дна.

В этот момент волна воздуха коснулась ее щеки. Филлида застыла.

Все окна были закрыты. Единственную дверь, ведущую в коридор, она прикрыла.

Однако сейчас дверь распахнулась.

Филлида медленно выпрямилась. Она уже поняла, что на пороге кто-то стоит, отсекая ей путь к отступлению. Убийца?

Филлида услышала приближающиеся шаги и обернулась…

— Так-так. И почему это я не удивлен?

Напряжение мгновенно отпустило Филлиду. «Слава Богу, слава Богу», — мысленно повторяла она, но затем внезапно осознала ужас положения.

Люцифер стоял у входа в комнату. Его широкие плечи загораживали проход. Лунный свет освещал его, позволяя разглядеть каждый уголок тела, каждый мускул.

Он был обнажен.

Ее взгляд беспомощно скользил по его телу, от лица по плечам, груди. Оказывается, грудь его была покрыта темными волосами, а плечи и руки поражали совершенством формы. Темные заросли на груди переходили в линию, тянувшуюся дальше вниз, по мускулистому животу. У него была тонкая талия и узкие бедра. Она не могла остановиться; впрочем, даже не пыталась. Филлида перевела взгляд ниже. К тому времени, когда взгляд девушки добрался до его босых ступней, ее лицо пылало.

В правой руке Люцифер держал саблю, клинок которой отливал серебром. В той небрежности, с которой он держал оружие, сквозило мастерство и готовность пустить его в ход. Кончик сабли был нацелен в пол.

Чего нельзя было сказать о некой части его тела, также обнаженной и готовой к бою. Эта штука была устремлена…

Филлида с усилием перевела взгляд выше и посмотрела Люциферу в лицо. И только тогда смогла вздохнуть. Она чувствовала его взгляд физически, как теплое поглаживание, скользящее по ее телу. Люцифер разглядывал ее, оценивал.

Затем улыбнулся. С саблей в руке он выглядел настоящим пиратом. Голым пиратом. С игривыми мыслями. Впрочем, его улыбка не предвещала ничего хорошего.

Он сделал шаг вперед; она немедленно отступила — и уперлась спиной в шкаф.

Не сводя с нее глаз, Люцифер прикрыл дверь. Щелчок замка громом прозвучал в неожиданно сгустившейся тьме.

— Я полагаю, — пробормотал он, и в тоне его были слышны заговорщические нотки, — что вы намерены упрямиться и откажетесь рассказать мне, что тут ищете.

Люцифер медленно приближался. Филлида старалась смотреть только на клинок сабли, переливающийся в лунном свете. Она, конечно, видела Джонаса не полностью одетым, но была абсолютно не готова к такому зрелищу, как сейчас.

Письма. Она намеревалась рассказать о них утром. Почему не сейчас? Филлида посмотрела на его лицо. Он был достаточно близко, его глаза блестели.

Желание — он хотел ее с почти животной страстью. По позвоночнику прошла уже знакомая дрожь. Что он сделает, если она откажется говорить?

— Я… — Голос Филлиды дрогнул. — Я не хотела бы пока об этом говорить.

Люцифер застыл в ярде от нее. Уголки его губ дрогнули. Лицо отражало не разочарование, а скорее предвкушение.

— Ну, тогда я буду вынужден заставить вас говорить. Даже если мне придется пытать вас.

Судя по тону, он был полон решимости осуществить свое намерение, но это почему-то звучало не обещанием боли, а обещанием удовольствия — такого удовольствия, которому невозможно сопротивляться, слишком сильного, чтобы ему противостоять. И эта угроза вызвала в ее воображении образы твердых мускулов, тепла, шелковых простыней и жгучих прикосновений.

Филлида облизнула губы.

— Пытать?

Он медленно кивнул и вдруг скомандовал:

— Руки вверх.

Клинок разрезал полумрак. Филлида отпрянула.

— Вверх, — указал он саблей.

Она подняла руки, ладонями к нему, до уровня плеч.

— Выше.

Филлида нахмурилась, но подняла руки выше.

Кончик сабли поднялся до ее носа, затем медленно начал опускаться… она следила за ним глазами. Он остановился, дойдя до верхней пуговицы ее рубашки, прямо напротив груди.

Открыв рот, Филлида наблюдала, как пуговица катится по полу, скрываясь под кроватью.

Он усмехнулся.

— Я всегда хотел сделать это.

Клинок поднялся вновь — раз, другой. Рубашка полностью распахнулась. Инстинктивно она попыталась прикрыться.

— О нет. — Сабля предупреждающе устремилась вперед. — Держите руки поднятыми.

После короткой паузы он продолжил, изучая ее лицо:

— Вы все еще не готовы сознаться, не так ли?

Она взглянула в его глаза, искушающе блестевшие из-под слегка опущенных век. Если она расскажет все, он остановится. Если она расскажет, у него не будет повода продолжать… и тогда она никогда не узнает…

— Нет.

Его голова приподнялась, лишь чуть-чуть; взгляд стал более напряженным. Поколебавшись, он спросил:

— Вы уверены?

Вопрос прозвучал тихо, но настойчиво; она поняла, что он имеет в виду. Мерцающая ночь вокруг них была полна страсти и желания столь сильных, что их можно было попробовать на вкус. И желание это исходило не только от него. Они стояли друг против друга в облаке лунного света. Он — полностью обнажен, она — в бриджах и распахнутой рубашке. И оба думали о следующем шаге — о том, чтобы подойти еще ближе и почувствовать обнаженное тело другого.