Этот мужчина побеждал здесь много раз, и теперь Адрия понимает почему. Толпа предостерегает ее, ее шум заставляет оглянуться, и она видит, как сильно он прижимается к внутренней стороне, старается скакать быстрее и удержаться.

Победу в этих скачках приносит оружие, а не только кони, и он… он вдруг оказывается слишком близко!

Адрия отклоняется в седле как можно дальше влево, изо всех сил тянет Саврадию в том же направлении, поэтому предназначенный ей удар тяжелой дубинки со свистом рассекает воздух под рев обезумевшей толпы.

Южанин не может ударить ее коня, за это снимают с соревнований. Ей рассказывали, что иногда за это даже убивают. После ее попытки уйти от удара и его смелого маневра на большом коне они почти поравнялись, и мужчина теперь на внутренней стороне трека, на более короткой траектории. Его конь должен был обессилеть, делая такой рывок, думает Адрия. Конечно, конечно, это так!

Затем она понимает, что это действительно так, но южанин и не собирался пытаться обогнать ее на оставшемся отрезке пути. У него другой план.

«Следи за Фонтена и следи за наездником Башни».

Да. Хорошо. «Знать» и «сделать».

Они на прямом участке, снова проносятся мимо линии старта и финиша, остался еще один отрезок, но мужчина справа от Адрии не собирается позволить ей пройти этот последний участок. Зачем погонять уставшего коня, если ты можешь прямо сейчас выбить из седла всадника, несущегося рядом с тобой? Всадника, который находится не с той стороны от тебя. Потому что Адрия сейчас скачет ближе к внешней стене, приближаясь к самому опасному повороту.

Южанин не пускает в ход свою дубинку, просто потому что не может – ему надо очень осторожно занять нужную позицию. Он управляет конем, тот мало-помалу подбирается все ближе, пока не оказывается почти рядом с серым. Соперник слишком близко, чтобы Адрия могла отодвинуться от стены, попытаться отрезать его, он слишком близко, чтобы она могла предотвратить надвигающуюся угрозу, то, что он хочет сделать.

Она совершила ошибку на предыдущем повороте или он сделал какой-то блестящий ход. Не имеет значения, в чем именно дело, потому что сейчас ей предстоит за это заплатить.

* * *

У Серраны нет желания убить или искалечить эту женщину, хотя и то, и другое может случиться, когда он ее выбьет из седла. Она хорошо скакала, храбро. То, что она сделала с наездником района Жираф (пусть даже этот человек – глупец), было выполнено прекрасно. Серрана – наездник, тренер, ездит верхом всю жизнь… он способен оценить чужую технику и ум, но все это не имеет значения, когда речь идет о победе на скачках. От Серраны зависят жена и двое детей, кроме того, есть еще гордость. Он – тот наездник в Бискио, которого опасаются больше всех. Он не испытывает к сопернице ненависти за то, что она жива и свободна, он просто должен победить ее на этом треке, и то, что она женщина, не должно этому помешать. Она не может встать у него на пути.

Сколько раз он видел, как конь врезается в стену у поворота Фонтена? Все знают этот поворот. Новичков предупреждают о нем, их приводят сюда перед скачками власти района, показывают, что трек в этом месте имеет наклон к стене, и мчащегося на большой скорости коня утягивает туда, даже если ты стараешься удержать его подальше, – особенно если ты скачешь первым или вторым на последнем круге, а конь уже начинает уставать.

Сейчас, в этот момент, Серрана всего лишь второй, но он слишком близко от женщины, и она не может сдать назад или хотя бы попытаться сделать это. Ей нужны обе руки, чтобы держать повод, она не может отвлечься и пустить в ход свою дубинку, так как они уже у поворота, и ее конь врежется прямо в стенку, а его конь раздавит ее о стену. Серрана тоже не может ослабить контроль за конем и нанести ей удар, но это не имеет значения – он занимает внутреннюю дорожку. Когда женщина столкнется со стеной, он отвернет в сторону и сможет на несколько мгновений снизить скорость, а она слетит на землю или ее конь упадет, а всадники, идущие третьим и четвертым, далеко от них отстали.

Серрана совершит последний круг в одиночестве, торжествуя.

Он не стремится к тому, чтобы женщина упала или покалечилась, хотя трудно избежать этого на такой скорости. Ему нужно только, чтобы она безнадежно отстала от него после столкновения. И это вот-вот случится. Прямо сейчас.

Они приближаются к нужному участку. Все еще на прямом отрезке, в конце него, начинается наклон трека, вот уже и поворот. Серрана позволяет себе бросить на женщину быстрый взгляд. Видит, что она тоже смотрит на него, в тот же момент.

В ее глазах нет страха.

А должен быть, думает он.

* * *

Джиневра в первый раз приехала в Бискио. К тому же Теобальдо впервые взял ее с собой и вот так, открыто, показался рядом с ней, одетой в лучшие наряды, притягивающей все взгляды, куда бы она ни направлялась.

Более того, он в ее присутствии говорил с Гвиданио Черра о должности наставника для их сыновей – так обучают детей правителя. Ей пришлось приложить усилие, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица, стараться выглядеть просто… заинтересованной. На самом деле это был самый важный этап в ее жизни – это путешествие на запад, чтобы посмотреть скачки.

Но когда Джиневра стояла рядом с Теобальдо (им отвели сидячие места, подобающие правителю Ремиджио, но сейчас все вскочили на ноги), она думала только о треке и о женщине, которая скачет на лошади, о женщине, на которую они поставили столько денег, в том числе – вырученных за ее драгоценности.

Джиневра делла Валле пролежала без сна большую часть ночи, после того как доставила удовольствие в любви Теобальдо и себе. Она боялась уснуть, потому что знала, что ей приснится будущее, в котором они поженятся, их сыновей признают законными, ее старшего сына назовут наследником Теобальдо и…

И это означало бы, что нынешний наследник возлюбленного, его старший сын, должен погибнуть на Востоке, в Сарантии, но Джиневра не должна этого желать или мечтать о таком, ведь это опасно для ее души.

Сейчас же она не думала об этом, стоя в орущей толпе, глядя на другую женщину и слыша, как Теобальдо громко восхищается ею. Джиневра не чувствовала зависти или опасений. Она не сомневалась в его любви, ей только необходимо было выйти за него замуж.

Ее тоже охватило возбуждение, хоть она не понимала этих скачек, и почему наездникам разрешают бить друг друга дубинками, а также почему Теобальдо и тот молодой человек, которого они подобрали по пути сюда, криками пытаются предостеречь девушку, пока две лошади – одна их них девушки – несутся к тому месту, где они стоят, у первого поворота за линией старта. Он имел название, этот поворот, очевидно, он был важным и опасным.

– Он ее загнал в ловушку! Да сгноит Джад его душу! – услышала Джиневра крик любимого.

В его голосе звучала ярость и боль. Он редко так открыто выдает свои чувства. Тут дело не только в ставке и деньгах, подумала она, не только в том, чтобы досадить Фолько д’Акорси.