это был сигнал его человеку в поместье о том, что Иатт хочет с ним связаться. Иатт сделал кое-какие пометки в ежедневнике и вновь задумался о том, что узнал из газеты. Смерть Говара не выходила у него из головы. С одной стороны, Иатт видел эту смерть закономерной, с другой – не понимал, как бандит с таким опытом умудрился не только погибнуть сам, но и подставить под удар своих людей? Где теперь всё оружие, которое хранилось у него на складах?

Его размышления прервал телефонный звонок, и, несмотря на то что ожидал этого, Иатт невольно вздрогнул.

– Слушаю.

– Звонок из поместья Инн.

– Соедините.

После небольшой паузы послышался тихий голос его человека.

– Да, господин Иатт. Вы что-то хотели?

– Если охотник не может поймать добычу, он ее приманивает. Будь добр, выследи сопляков и приведи их ко мне.

* * *

Если что-то и радовало Анину Инн в этот вечер, так это то, что в заголовках газет написана неправда. А в остальном все было весьма печально. В Иззене опять начался дождь, и приближающаяся осень, похоже, решила, что ее время пришло. Кабинет министров больше докладывал о неудачах в разных направлениях, от сельского хозяйства до проблем с канализацией города. Ах, да, еще ведь и конец света приближался. Пылевые бури сожрали практически все, что осталось от этого мира. Где-то вдалеке слышались злобным смехом раскаты грома.

Анина подозвала слугу и попросила принести бутылку черного вина, столь популярного в Иззене. Она не знала, чего ждать. На ее веку это были вторые пылевые бури, первые занесли большую часть Наоста, а эти… несколько крупных городов разом. Слуга принес вино.

– Может быть, принести плед, госпожа Инн?

Анина вдруг осознала, что босые ноги замерзли, но жестом отказалась от предложения.

– Знаешь, Грит, этому миру пришел конец. Задумайся лучше о чем-нибудь помимо моего комфорта.

– Госпожа Инн, вы увольняете меня?

– Нет, что ты, нет. Просто иди, – Анина обернулась, чтобы удостовериться, что он ушел, взяла откупоренную бутылку со стола и заполнила наполовину изящный бокал. Ее меланхолия казалась ей всеобъемлющей, и потому непринужденная веселость ее дочери, которая ворвалась в комнату, неся с собой тепло, присущее только детям, не привела ее в чувство.

– Мам, там господин Никто пришел, – весело пропела Тон и убежала прежде, чем Анина успела что-то возразить.

Господин Никто – так представлялись младшей наследнице все шпионы Иззена. Они никогда не показывали своего лица и не заговаривали на какие-то дополнительные темы. Анина не была в восторге от предстоящего доклада, поскольку большинство из них были крайне плачевны. В комнату вошел солидный господин, внешний вид которого не внушал ничего, кроме жалости, – его хороший костюм промок до нитки, с его элегантной шляпы стекала вода.

– Говори, – произнесла Анина несколько отстраненно.

– Ваша дочь и ее жених не мертвы, как сообщили из Тейна, – шпионов Иззена Анина воспитала строго. Они не сообщали лишней информации.

– Я знаю. А тебе об этом знать не следует. Все ясно?

– Уже забыл, госпожа Инн. Но если вам интересно, то они в городе. Сняли квартиру под чужими именами.

– И где же?

– В промышленном районе, напротив армейских складских помещений.

– Кто еще знает?

– Я один. Я присматриваю за этим местом.

– Больше никто знать не должен.

– Это еще не все. Они обнаружили меня, а не я их. И просили передать вам кое-что.

– Не тяни.

– Одну фразу. «В назначенный час стоит запрячь всех коней».

– Всего-то?

– И еще маленькое уточнение: «Ведь с этого начался разговор о будущем». Хотя я не думаю, что оно относилось к тому, что я должен был передать.

– Лучше не думай. Возвращайся к работе. Будет, что сообщить – говори.

Анина сосредоточилась на том, что могло привести ее к разгадке. Пока еще не все кусочки картинки сложились воедино, но она поняла, что сейчас пора приготовиться к большой заварушке. Ее дочь крайне осторожно подобрала слова, но, похоже, этого было достаточно, чтобы разрешить беспокоящую ее проблему.

– Проклятая погода, – выругалась правительница Иззена, поднялась и задернула тяжелые шторы. В комнате осели сумрак, покой и уют.

* * *

По сырой улице Тейна шел Хранитель, который пообещал продать любовь Тинару и Эфье, так называемый Продавец Любви. Его плечи украшал все тот же цветной лоскутный плащ, что и в день, когда наследники увидели его впервые. Сейчас ему было на вид лет сорок, от юношеского образа не осталось и следа, словно этот дождь, столь ловко помогающий ему в его невероятном замысле, смыл с лица все краски. Он подошел к магазину лучшего часовщика в городе и аккуратно постучал. Дверь отворилась мгновенно, словно его ждали прямо в этот момент, секунда в секунду.

– Здравствуй, Любовь. Ты по делу? – спросил высокий господин в строгой одежде и жестом пригласил посетителя.

– Нет, просто зашел попить чаю со старым другом, который, похоже, никак не запомнит, что я предпочитаю человеческое имя, – улыбнулся ему в ответ мужчина в цветном плаще.

– Я помню. Почему, Иадин? Мы ведь здесь одни, можно вполне называть себя теми, кем мы являемся.

– Безусловно, Время, ты прав, вот только тот язык, на котором мы с тобой говорим, придумали люди. А значит, и те слова, о которых ты говоришь, – лишь общие понятия, а не наши имена. Так почему не называться их именами, простыми, теплыми и осязаемыми?

– Мы не люди, – деловито заметил Время, набирая воды в старинный чайник. – Мы лишь используем их форму, поскольку так с ними проще общаться. И если ты себя приравнял к ним, то уж извини, – уже чуть жестче сказал он, поставив керамический кувшин на стол.

– Мы неотделимы от них, потому что они наш Наартумёграль, – мягко сказал Иадин. – Или ты забыл это?

– Я помню, Любовь, и помню, почему был создан этот мир. Но мы им не ровня.

– Вспомни, какими мы были, когда были только созданы. У тебя ведь лучшая память среди Хранителей. У нас не было тел и голосов. Вспомни, что ты чувствовал, когда один из нас пал в Наартумёграль, и вспомни того, кто его туда подтолкнул, – речь Продавца Любви была пронизана горечью, сожалением и страстью, он говорил так, как чувствовал, словно от этих слов зависела чья-то жизнь.

– Наше дело подошло к концу, – сухо ответил ему Время, словно невпопад, однако Любовь понял, о чем идет речь.

– Да, дело, которое мы сотворили, чтобы вернуть Хранителя Сострадание и очистить Наартумёграль от черноты и отчаяния Хаоса. Я знаю. Мир исчерпал себя и вскоре отправится в небытие, из которого и был создан. Хранитель