Как и ожидалось с разгромным счетом победила климовская СДПР набравшая сорок два места.

Вторыми стали левые эсеры, заняв тридцать три места.

Семь мест взяли представители крестьянских организаций местного филиала Всероссийского крестьянского союза и местных Крестьянских Советов недовольных властью большевиков, три и четыре места соответственно.

На новых встречах с Климовым крестьянские представители перестали косить под деревенских дураков, отбросили свое «дык-мык» и смотрелись уже не пеньками, а вели разговор строго по делу. Обсуждали ставку продналога с сельской местности, а также сколько промтоваров они за это получат.

Товары на обмен полковник рассчитывал получить со складов действующей армии, где много всего было запасено для следующей кампании, которой теперь не предвиделось. В том же Очакове очень большой склад. А так же натурналога с одесских и прочих торгашей и фабрикантов в обмен на свободную деятельность их бизнеса.

Совсем отношения потеплели, когда Климов высказал сомнения в законности решения съезда крестьянских советов в Питере, о подчинении этих Советов ВЦИКу управляемому большевиками, которых судя по результатам выборов в Учредительное Собрание большинство крестьян не поддерживало.

Впечатлила крестьянских деятелей и справка (спасибо «политотделу» и Елене), о махинациях главного комитета крестьянского союза с Временными, «союзничками» и «белыми» на Дону. Так что, получив на выборах свои семь мест, крестьянские организации были готовы поддержать новую власть.

Крестьянский список, к слову, состоял из правых эсеров, точнее их левого крыла (только благодаря справке от «политотдела» Климов не запутался во всех этих хитросплетениях), но выступавших лично от себя, а не ПСР, решивших бойкотировать выборы из-за «предательства» Климовым «союзников».

«Похоже, крепко держит Антанта за одно место всех этих Черновых, Авксентьевых, Гоцев, Зензиновых и прочих», — подумал Михаил, узнав об правоэсеровском бойкоте.

Шесть мест заняли меньшевики. Из них четыре — интернационалисты и два — новожизненцы. Меньшевики-оборонцы не получили ничего, хоть и активно агитировали против Климова и его РОДа, обвиняя в «узурпации» и опять же в предательстве «союзников».

«А может как раз по этой причине и не прошли, — мелькнула мысль у полковника. Странные люди. Ну кто им эти союзники? Папа с мамой?»

И только четыре места отжали себе большевики, причем из тех, кто отрекся от связи с иностранными наймитами среди большевиков, назвавшись для отличия Внутренней группой большевиков, в противовес «понаехавшим» эмигрантам и обратившаяся с воззванием ко всем «бывшим большевикам подполья, боровшимся до февраля прошлого года с царским режимом в России за права трудового народа, пока проходимцы в эмиграции жировали на деньги чужеземных банкиров и разведок», с призывом «избавиться от тех кто предал рабочих и крестьян России ради интересов западного капитала и империалистических правительств».

Ортодоксы вообще не прошли, жесткая контрагитация и компромат сделали свое дело.

Еще по четыре места досталось представителям «Поалей Цион» и СЕРП.

Так же как и большевики из «верных ленинцнв-троцкистов», ни одного места не получили еще недавно влиятельные в Одессе анархисты. Правда из десятка с лишним имевшихся до прихода климовцев анархистских организаций, большинство полегло в ходе зачистки бандитов из которых они в основном и состояли. Кто-то сумел сбежать, но пара групп состоящая их блаженных интеллигентов-теоретиков, сторонников идей Кропоткина и Льва Толстого, все же уцелели благодаря непричастности к бандитизму, и выдвинули своих кандидатов на выборах. Впрочем без всякого успеха — слишком хорошо запомнилась жителям недавняя «мать порядка» под черными знаменами.

Кому возглавить СДПР в Одессе для Михаила вопроса, к счастью, не стояло. Все дело в том, что Лев Захарович Мехлис перешел в его партию полностью порвав с большевиками, что новыми, что старыми. Хотя как подозревал Климов, Льва об этом могли попросить деятели из «Поалей Цион».

«Вполне возможно, что он и в партию большевиков вступил по заданию старших товарищей, по факту являясь внедренным агентом, а если и нет, то ко мне точно могли по старой памяти попросить перейти», — подумал полковник и чем больше он думал об этом, тем сильнее склонялся к данной версии, но в принципе не видел в этом ничего страшного, полномочия у него будут четко очерчены.

— Хотя черт его знает…

Общаясь поалейционовцами, срповцами и даже левыми бундовцами примыкавшим к меньшевикам-интернационалистам, Михаил ни от кого не услышал ни одного доброго слова в адрес Мехлиса, наоборот прорыалось явное раздражение сим «блудным сыном израилевым». За время пребывания в Румчероде умудрился разосраться со всеми еврейскими партиями без исключения.

В общем, у Климова вышло устойчивое большинство в Совете. СДПР, плюс Крестьянский Блок («независимые» крестьянские советы, Одесский Крестьянский Союз, земельные комитеты, сельские кооперативные общества) плюс левые эсеры, с которыми благодаря Муравьёву удалось найти общий язык. В отличие от большевиков, ПЛСР не стремилась к тотальному огосударствлению промышленности, предпочитая рабочее самоуправление, так что предложенная Климовым схема «государственно-частного партнёрства» (контрольный или блокирующий пакет у государства, буржуй-совладелец в качестве управляющего и организатора дела, фабрично-заводской комитет и профсоюз как контролёры), их в целом устроила.

Левоэсеровская программа «социализации земли» с передачей её местным общинам (в противовес большевистскому огосударствлению под вывеской «общенародной собственности»), тоже оказалась созвучна с предложенной СДПР «муниципализацией земли» (только у климовцев речь шла как о сельских так и о городских землях).

Правда «Скифы русской революции», как назвали левых эсеров в одной книжке вышедшей в XXI веке, были склонны терроризировать «эксплуататорские классы» и «бывших» (что недавно продемонстрировал Муравьёв в Киеве и Одессе), но в присутствии Климова, завернувшего безжалостную борьбу с бандитизмом, они предпочитали сдерживаться.

Кроме того, к правящей коалиции примкнула и «Внутренняя Группа Большевиков». Эти ухватились за предоставленный шанс вернуться к власти зубами и когтями, и были готовы идти навстречу Климову весьма далеко.

Между этими партиями и распределились портфели в новом правительстве республики, названном Совет Государственных Комиссаров («министры» были непопулярны из-за Старого Режима и Временных, Народные Комиссары ассоциировались с правительством Ленина, а название Народный Секретариат, предложенное было левыми эсерами, взяло себе правительство самостийников из Центральной Рады). А так — простенько и со вкусом!

СДПР взяла себе пять мест. Госкомиссаром по Военным и Морским Делам стал разумеется Климов, одновременно объявленный главнокомандующим вооружёнными силами Одесско-Черноморской Республики, госкомиссаром Внутренних Дел поручик Анисимов, что с начала Европейского похода как руководитель ДОВОДа фактически ведавший в корпусе «безопасными» делами. Также климовцы получили портфель госкомиссара Строительства и Общественных Работ, которым был назначен капитан Шульц, что хорошо показал себя при восстановлении железной дороги на пути к Швейцарии и после