У них существовало и понятие десерта: после жаркого женщина принесла на подносе из кожи, натянутой на тростниковую рамку, маленькие круглые хлебцы, красиво усыпанные сверху темными бусинками. Гаспар попробовал и решил, что мука сделана из каштанов. Бусинки оказались неизвестными ягодами, а сладкая масса, на которой они держались, по вкусу напоминала мед.

Затем последовал первый шаг к взаимопониманию: туземцы и путешественники объясняли друг другу, как называется голова, ноги, рот, лодка, нож. Тут, наконец, выяснилось, что вождя зовут Окиепа или что-то в этом роде. Он отдал какой-то приказ, и ему принесли красивые загадочные предметы: большой горшок, наполненный некими листьями, с виду почти высохшими, и крохотный горшочек, закрепленный на длинной трубке. Вождь наполнил его сухими листьями, зажег с помощью горящей палочки, сунул в рот кончик трубки и затянулся. Из горшочка поднялся синеватый дымок. Вождь затянулся еще раз, вынул трубку изо рта и выдохнул из ноздрей дым. Все внимательно следили за этим странным обрядом. Вождь передал таинственный предмет Гаспару, приглашая его сделать то же самое. Португальцу оставалось только подчиниться. Он слегка закашлялся, но все-таки выдохнул дым из ноздрей. Окиепа предложил ему передать предмет по кругу. Когда подошла очередь Деодата, в горшочке тлел один пепел; вождь взял его из рук юноши, снова набил сухими листьями и поджег.

Пряный ароматный дым заполнил рот Деодата, приятно раздражая нёбо. В чем была сила этих листьев? Вместо того чтобы передать странный предмет своему соседу-матросу, он вновь затянулся, чем рассмешил вождя. Окиепа, судя по всему, высказался на сей счет, ибо ему принесли точно такие же предметы, которые он вручил молодому человеку. Это означало, что туземцы хотят продлить удовольствие европейцу, оценившему их обряд. Через несколько мгновений Деодат ощутил первые результаты: этот дым обладал успокаивающим действием. Листьев в большом горшке было достаточно, чтобы заправить маленький много-много раз.

Гостей обступили, образовав круг, двадцать обнаженных и разрисованных туземцев. Прочие стояли сзади — с барабанами и инструментами, напоминающими цистру; у одного была небольшая дудка. Вождь, поднявшись, издал пронзительный крик. И круг людей, обхвативших друг друга за плечи одной рукой, пришел в движение. Танцоры ударяли о землю одной ногой, затем другой, вздымали вверх свободную руку и выкрикивали незнакомые слова. Барабаны и цистры держали ритм, дудка выводила монотонный мотив. Мелодии не было — только ритм, который вкупе с воздействием дыма привел белых в состояние восторженного оцепенения. А когда танцующие медленно двинулись вокруг чужестранцев, те почувствовали, что ноги сами готовы пуститься в пляс.

Деодат внезапно ощутил страстное желание присоединиться к туземцам. Он встал. Они догадались сразу. Двое туземцев расцепили руки, давая ему место. И, к изумлению Жака Адальберта, Феррандо и португальцев, он заплясал: бил о землю ногой, поднимал руку в такт и повторял за другими странные слова. Было видно, что это ему очень нравится. Танец продолжался около часа.

Деодат не пил ни капли спиртного, но словно захмелел. Когда пляска завершилась, туземцы стали горячо обнимать его и целовать. Вокруг слышался смех. Некоторые женщины подошли ближе, чтобы присмотреться к нему. Деодат вгляделся в них и чмокнул ту, что оказалась рядом. Снова раздался хохот. Ему было ясно: если бы он погостил у этих туземцев хотя бы несколько дней, то остался бы с ними навсегда, стал бы ходить голым и разрисовал бы свое тело.

Когда пришло время возвращаться на судно, все принялись целоваться и хлопать друг друга по спине. Вождь вручил Гаспару лук, и тот принял подарок. Европейцы сожалели, что женщины держатся на почтительном расстоянии. Феррандо присмотрелся к их украшениям: это были ожерелья из цветных камешков, чаще всего голубых и красных. Ни крупицы золота. Что до пряностей, то их как раз и не хватало — они могли бы сдобрить вкус странного местного оленя.

Когда Феррандо поделился своими выводами с Гаспаром, выяснилось, что все пришли к такому же выводу: на этих землях нет ничего, что могло бы обогатить португальскую корону или торговцев. Эти дикари — а как еще их назвать? — даже ножей приличных не имели, а луки у них были самые примитивные.

Деодат слушал, не вступая в разговор. Да, правда, поживиться у них было нечем, но зато они обладали подлинным сокровищем: невинностью.

Он подумал о Франце Эккарте.

Впрочем, все обратили внимание на еще одно обстоятельство: туземцы казались счастливыми. Но как можно быть счастливым, если ты не христианин, не знаешь стыда и живешь без домов, без улиц, без короля?

Более того: поднявшись на борт, все вспомнили, что не видели ни лошадей, ни ослов, ни какого-либо другого вьючного животного. И разумеется, ни одной повозки на колесах. Они расхохотались от недоверчивого изумления. На чем же они разъезжают?[28]

— Возможно, они и не разъезжают, — предположил Феррандо.

В глубине души Деодат отвергал мысль о том, что этим людям придется стать подданными какого бы то ни было короля.

В конце июня «Ависпа», совершив круг по внутреннему морю, покинула его через тот же пролив, через который вошла. Она двинулась дальше с попутным северо-западным ветром. Обследовав около четырехсот лье побережья,[29]братья Кортереаль вступили во владение ими от имени короля Португалии и внесли серьезные исправления в свой портулан. Несколько раз они видели обнаженных и разрисованных туземцев: эти встречи заметно изменили их представления о счастье.

Зато они пришли к твердому убеждению, что Колумб ничего не понял: Великий Северный континент действительно существовал, и он не был восточной оконечностью Азии. Теперь следовало подумать о возвращении, поскольку этому благоприятствовали пассаты. Моряки восстановили запасы пресной воды и продовольствия, но остались без вина и водки.

Деодат много раз задумчиво курил ароматные листья Окиепы. Красная лилия, за которой он тщательно ухаживал, чувствовала себя превосходно и даже выказывала намерение пустить новый росток.

Судно бросило якорь в Лиссабоне семнадцатого июля первого года шестнадцатого века. Феррандо, Жак Адальберт и Деодат повидали Новый Свет: они могли многое рассказать о нем, но в качестве доказательства имели только лук, горшок с сухими листьями и цветок.

Через месяц королевский дознаватель Франческо де Бобадилья высадился на Эспаньоле. По не вполне ясным причинам он приказал арестовать вице-короля обеих Индий Христофора Колумба и в ножных кандалах отправил его в Севилью.

Наша троица вернулась во Францию; сначала они заехали в Анжер, где их с ликованием встретили Жанна, Франц Эккарт и Жоашен. Приезд путешественников развеял мрачную атмосферу, воцарившуюся в доме после зловещего происшествия с венграми. Наконец-то можно было поговорить о чем-то другом!