Единственная ошибка Корсакова-старшего состояла в том, что подозревал он именно сотрудников ЧОПа, но никак не его руководителей… Братец, судя по всему, оказался умнее, а умные, как известно, долго не живут!

Наконец, имелась и третья сторона. Наилучшим вариантом для Мозолевского во всем, что касалось бывшей любовницы, был бы спокойный переход на дружественно-деловые рельсы… И вот теперь своим вопросом Женя сама давала ему такую возможность.

— Почему ты молчишь? — поинтересовалась она.

— Я не молчу, я думаю, — серьезно произнес Роман. — Перебираю в памяти все, что может иметь хоть какое-то отношение к твоим предчувствиям.

— И каков результат?

— Единственное неудобство сегодняшнего дня, — откровенно сказал Мозолевский, — московское расследование по этому их депутату, братцу Корсакова. Но это, как ты понимаешь, проблемы прокуратуры, а не наши. Василия, однако, вызывали, расспрашивали — как основного владельца «Щита». Меня пока нет, но вызовут наверняка. Московские гости работают, как я заметил, весьма неторопливо, но это не значит, что глубоко копают.

— Откуда знаешь?

— Да уж знаю, — усмехнулся Роман, успевший прослушать, будучи в гостях у Пименова, парочку записей с прослушки люкса, в котором жили почти все московские следователи и опера. — Думаю, Женя, на этот раз ты волнуешься напрасно, хотя учесть учту…

— Мне пора! — неожиданно резко подхватилась Евгения Петровна. И, несмотря на протесты не ожидавшего такой спешки Мозолевского, действительно ушла, оставив его за столиком наедине с двумя пустыми бокалами.

Оказавшись в салоне своей машины, Женя, несмотря на поспешность, с которой покинула ресторан, заводить движок не торопилась. Новая, совсем уж нехорошая мысль пришла ей в голову, пока Роман рассказывал про то, что Северотуринскую прокуратуру трясут москвичи. Ведь и Альберт, будь он трижды проклят, тоже из Москвы… Совпадение?..

Но в случайности Женя уже давным-давно не верила. И если это не тот редчайший случай, когда все-таки произошло совпадение, получалось действительно и вовсе ужасно… Получалось, что общалась Евгения Петровна в своем любовном гнездышке вовсе не с крутым столичным мальчиком, а, вполне возможно, кое с кем похуже…

Женя даже зажмурилась при этой мысли и едва не застонала вслух: теперь вспомнить все, что она успела наговорить этому проклятому ангелочку, было тем более важно. Все, буквально все — каждое произнесенное ею слово.

— Хорошо еще, — пробормотал Яковлев, — что луна неущербная… Почти что полнолуние.

Во тьме салона шевельнулся Агеев и едва слышно уточнил:

— Луна три четверти, находится в данный момент в созвездии Тельца…

— Ну и ну!.. — Померанцев сбросил скорость и фыркнул. — знал, что ты, Филя, у нас еще и в астрологии сечешь!

Денис, сидевший на заднем сиденье между Агеевым и Яковлевым, тоже усмехнулся:

— Наш последний клиент был известный астролог, Филя с ним наобщался больше всех — и вот результат… Валер, ты правда хоть что-то видишь? Лично я даже дорогу не различаю.

— Без проблем! У меня с детства хорошо развитое ночное зрение, чтоб ты знал… Все, прибыли!

Молчавший всю дорогу Сева Голованов выбрался из машины первым. За ним «лексус» покинули остальные мужчины.

Между тем тьма, окружавшая их, была и в самом деле практически непроницаемой — какой она может быть только в лесу или в степи в глухой послеполуночный час. Единственный слабый огонек, сквозивший во мраке, казался неизмеримо далеким и мерцал где-то между небом и землей.

— Та-ак, — пробормотал Померанцев. — А Нина-то Козакова не спит… Надо же!

— Кто такая Нина Козакова? — поинтересовался Денис и тут же чертыхнулся, оступившись.

— Нина-то?.. Крепостная крестьянка из дома на холме! — загадочно произнес Валерий. — Слушайте сюда, мужики! Сейчас двигаемся все время вверх, по возможности прямо. Шагов через двадцать начнется удобная дорога, почти сухая… Вон она, шмелевская «дача»!

В этот момент группа мужчин выбралась наконец из-под деревьев, а луна сбросила с себя легкое, полупрозрачное облачко, и на фоне темно-синего, усыпанного звездами неба проступили черные силуэты нескольких домов, молчаливые и угрюмые.

— Двигаем к среднему… Агеев, пока не надо!

Померанцев имел в виду попытку Фили зажечь фонарик.

— Говорю ж, Нина Козакова не спит, а в такой тьме огонек спички — и то будет виден за три километра… Пошли!

Замок на двери дома оказался простейший, и глориевец Сева Голованов открыл его за несколько секунд, словно пользовался не отмычкой, а родным ключиком. Померанцев и тут предпочел двинуться в глубь дома первым, на этот раз беззастенчиво нащупав в темноте выключатель и включив свет.

— А как же твоя крепостная крестьянка? — Денис на мгновение зажмурился — так же как и остальные, сгрудившиеся, как выяснилось, посреди довольно большой кухни. Ни сеней, ни прихожей в доме не оказалось, кухонная дверь открывалась прямо во двор.

— Одно дело — прыгающий фонарик, другое — окна, — серьезно пояснил Померанцев. — Решит, что хозяева приехали.

Он внимательно огляделся по сторонам.

Общее впечатление от дома сводилось к одному слову: запустение. И внутри столь же заметное, как снаружи. Забитая мусором кирпичная печь с плитой, которую явно давным-давно не топили. Рассохшийся, старомодный буфет с приоткрытой дверцей, большой стол с голой и тоже рассохшейся столешницей и несколько колченогих табуреток.

— М-да-а… — пробурчал Яковлев, брезгливо озираясь по сторонам. — Да тут, похоже, нога человека не ступала с доисторических времен… И ты думаешь, мы здесь что-то обнаружим?

Померанцев не ответил, вместо этого заглянул в следующее помещение — через дверной проем, задернутый пестрой и грязной ситцевой занавеской. Это была большая комната с несколькими кроватями, столь же убогая, как и кухня. Входить туда Валерий не стал.

— А кто сказал, что искать мы будем здесь, в доме? Сюда мы заглянули на всякий случай… Филя, посмотри-ка, что там со второй дверью, черным ходом?

Агеев повертел по сторонам головой и наконец наткнулся взглядом на несколько плотно пригнанных серых досок в углу за печкой. Подойдя поближе, он быстро пробежал пальцами по их периметру, затем слегка стукнул по «заплате».

— Ты прав, — кивнул он, — дверь тут когда-то была, но, как видишь, сплыла… Законопатили основательно.

— Наверняка за досками кладка, — задумчиво произнес Померанцев. — Готовь, Головач, свои хирургические инструменты, думаю, на этот раз тебе придется повозиться… Пошли, мужики, дом придется обойти по двору… Вот теперь, Филя, можешь включать фонарик, эта часть подворья с холма невидна. Вообще ниоткуда не видна…

— Странно, что в этой дыре еще электричество не отключили, — буркнул Агеев.