— То есть? — не понял Яковлев.

— Кашева убили где-то в конце ноября. Снега еще не было, но дорога подмерзла — я имею в виду дорогу в Шмелевку… Я прикинул, зимой, если снега много, туда ни на чем не проедешь…

— Возможно. — Яковлев пожал плечами. — Следак у нас ты, ты и соображай!

Больше они до самого УВД не обмолвились ни словом. Как и обещал Турецкий, «газик» с зарешеченным окном древней, но надежной модели их уже ждал — вместе с водителем. Померанцев, однако, шофера, довольно молодого парня, похожего внешне на того, которого описывала им Виктория Кашева, вежливо отослал обратно — дежурить в УВД, а за руль сел сам. Предварительно проверив крепость замков салона предоставленной им машины.

Женя Шмелева слегка приоткрыла глаза и некоторое время вглядывалась в циферблат будильника… Это кто же до такой степени обнаглел, чтобы названивать в дверь в эдакую рань?! От злости она окончательно проснулась. Ну сейчас она выдаст непрошеному гостю!.. Хорошо Ваське — спит как убитый, еще и похрапывает, и дела ему нет, что дверной звонок верещит уже практически не прерываясь!

Евгения Петровна резко села на постели, нашарила на полу тапочки и, накинув на обнаженные плечи легкий золотисто-желтый пеньюар, сердито рванула в прихожую.

— Кто?!

Ответ она расслышала, но от неожиданности переспросила:

— Участковый?.. Какой участковый?..

— Евгения Петровна, откройте, пожалуйста. — Мужской голос за дверью был приятным, мягким, но настойчивым. Женя колебалась не больше секунды: если консьерж внизу, к слову сказать, сотрудник «Щита», пропустил этого типа, значит, и впрямь участковый. Которого она, Женя, и в глаза отродясь не видела. Что же такое могло случиться, если он заявился в такую рань? Конечно, надо бы разбудить Василия… Любопытство, однако, пересилило, и женщина отперла все три замка, после чего распахнула дверь…

О том, что происходит нечто невероятное, Женя догадалась далеко не сразу, хотя моментально почему-то оказалась не больно, но основательно прижатой к стенке — рядом с распахнувшейся дверью, а их просторная прихожая враз сделалась тесной, заполнившись какими-то мужчинами, разглядеть которых она не могла. Жене показалось, что бандитов — она не сомневалась в тот момент, что это ограбление! — не меньше дюжины…

— Пустите! — Евгения Петровна рванулась в сторону комнаты. Но ее усилия ни к чему не привели: в этот момент свет в прихожей наконец вспыхнул, и прямо перед собой она увидела серые и холодные, как сталь, глаза незнакомца. Мужчина был ненамного выше нее но, судя по тому что Жене не удалось вырваться из его рук, мускулы у сероглазого были стальные…

— Спокойно, Евгения Петровна, — повторил он. — Это милиция… Не за вами — за вашим супругом.

Женя от неожиданности едва не задохнулась и уже открыла рот, чтобы послать этих сволочей куда подальше, однако с ужасом услышала голос Василия, матерящегося последними словами, шум возни из комнаты, где сразу же вслед за этим что-то тяжело упало на пол…

— Что… что случилось? — Она и сама не ожидала, что ее голос может вдруг сделаться таким жалким, просительным… Коля Демидов, вызванный Денисом из Москвы, мельком глянул на побелевшие Женины губы и отвел взгляд, прислушиваясь к тому, что происходит в комнате, где звуки борьбы внезапно стихли.

— Все, Шмелев! — раздался резкий голос Померанцева. — Сопротивляться бессмысленно, этим вы только ухудшите свое положение. Одевайтесь!..

— Отпустите меня, — пролепетала Женя. — Я… Я тут ни при чем, клянусь!..

И вновь в комнате раздался грохот, вновь что-то упало и на сей раз разбилось, судя по всему. Шмель сдаваться вот так запросто не желал.

— Где у него пистолет? — быстро спросил Демидов, и женщина ответила сразу:

— Под подушкой… Он его всегда держит по ночам там… Даю слово, что никуда не сбегу, отпустите меня, пожалуйста!..

— Идите на кухню. — Демидов подтолкнул ее и в ту же секунду скрылся в комнате, из которой все еще доносились звуки, свидетельствующие о сопротивлении Шмелева, падала какая-то мебель, снова раздался звон разбитого стекла.

Женя, бросившаяся на кухню, упала на мягкий диван-уголок и на мгновение зажмурилась. «Вот и все… — мелькнуло в ее голове. — Совсем все…» В сознании Евгении Петровны один за другим мелькали кусочки мозаики, складывающиеся в почти четкую картину: то ли проверка, то ли комиссия в прокуратуре… Так сказал Василий, но кто-то из знакомых говорил ей буквально пару дней назад другое: Генпрокуратура прислала своих людей, чтобы расследовать смерть младшего брата Корсакова…

— Вот и расследовали… — пробормотала Женя вслух. — Кажется, действительно все…

Отчаянная злость на мужа, а главное — на Мозолевского, втянувшего этого тупицу в нынешний кошмар, вспыхнула в ее душе, и она не сразу сообразила, что в квартире больше не слышно ни шума, ни грохота.

Женя подняла голову: на пороге стоял давешний сероглазый.

— Евгения Петровна, — голос у него был крайне вежливый и произношение — теперь она это расслышала — московское, акающее, — соберите, пожалуйста, мужу необходимые вещи. И, пока есть возможность, можете с ним поговорить, он хотел с вами попрощаться…

— Пошел он к дьяволу! — Женя задохнулась от ярости. — Можете сами собрать ему все, что надо, видеть эту тупую сволочь не хочу!..

— Ну видеть его еще какое-то время вы все равно будете, — слегка улыбнулся сероглазый. — Вам придется сейчас проехать с нами… Одевайтесь, Евгения Петровна!

— Вы… вы меня что, арестовываете?! — не поверила своим ушам Женя. — Вы что же — думаете, я с ними заодно?.. Да я тут вообще ни при чем!..

— Успокойтесь, госпожа Шмелева, — на пороге кухни появился еще один из мужчин, перевернувших в мгновение ока ее жизнь, — никто вас лично ни в чем не обвиняет. Пока, во всяком случае… В данный момент вы поедете с нами в качестве свидетельницы, а не подозреваемой. А что будет дальше — следствие покажет…

Было в темных глазах этого мужчины что-то такое, что заставило Женю беззвучно подняться с места и послушно отправиться в спальню.

Мимо мужа, сидевшего в углу гостиной, выглядевшей так, словно по ней прошелся Мамай со всей своей ордой, под присмотром сразу двоих «гостей», она прошла, не повернув головы. Удивительно, но и Шмель тоже не взглянул на жену, хотя Щербак поприжал в этот момент его плечо, на котором и без того увесисто лежала его длань.

В машине, неторопливо катившей в сторону УВД, Евгения Петровна вела себя в точности так же, и всю дорогу просидела неподвижно, отвернувшись от поникшего, но упрямо сжимавшего губы Василия.

— И как ты только управляешься с этим навозным жуком?!

Денис с трудом уместил свои ноги, пристраиваясь на переднем пассажирском сиденье «жигуленка», сложив их вдвое и едва не уткнувшись носом в собственные коленки.

— Отлично управляюсь, а ты просто-напросто заевшийся пижон! — усмехнулась Галя Романова.