— Я собираюсь это сделать, — сказал Горлогориус. — Только никак не соберусь. Страшно.

— Ты с ним недавно чуть не подрался, а теперь тебе страшно задать простой вопрос?

— Некоторые ответы убивают быстрее, чем заклинания или холодная сталь, — сказал Горлогориус. — Никогда не думал, что произнесу это вслух, но… Существуют вещи, которые я предпочел бы не знать, существуют темы, которых я не стал бы касаться, если бы у меня был выбор. Только угроза гибели вселенной заставила меня обратиться за помощью к творцу.

— Ты получил эту помощь, и теперь можешь отправить его обратно, — сказал Мэнни. — Если его присутствие так тебя напрягает, это было бы разумным ходом.

— Теперь я уже не могу, — сказал Горлогориус. — Как один наш общий знакомый, я тоже не умею останавливаться на полпути.

Снова в пути… Ненавижу дорожные приключения.

Одиссей

Гарри угрюмо молчал.

Они шли по дороге уже четвертый час, и за все это время молодой волшебник не проронил ни слова. Ему все надоело, и он хотел только одного — чтобы эта история поскорее закончилась. Хоть как-нибудь. В свете постоянных заданий Горлогориуса даже гибель вселенной казалась Гарри не таким уж мрачным исходом.

Раньше он жаловался на свою несчастную жизнь, на злодейку-судьбу, подкидывающую ему только неприятные сюрпризы, на своих магов-родителей, из-за которых ему и пришлось стать волшебником, на Горлогориуса, который постоянно требовал от Гарри невозможного, на ненастную погоду, на натертую неудобными башмаками мозоль на правой пятке, на что угодно еще, но теперь он молчал. Жаловаться было бессмысленно.

Судьбе несвойственно милосердие, и если уж она решила тебя приложить, так приложит обязательно. И чем больше ты будешь этому противиться, тем сильнее в итоге получишь по голове.

Джек удивлялся непривычному поведению молодого волшебника, но тоже ничего не говорил. В обществе Гарри тишина снисходила на стрелка очень редко, и он научился ценить подобные моменты.

Оба чувствовали, что финал уже не за горами, и оба страшились его приближения. Когда вы очень долго к чему-то идете и дорога подходит к концу, вы начинаете испытывать беспокойство. А вдруг в конце пути будет совсем не так, как вы себе представляли? Вдруг вас не удовлетворит достигнутый вами результат? Сложно представить, что вас может не удовлетворить спасение вашей собственной вселенной, но все же…

Гарри только сейчас осознал грандиозность событий, в которых принимает участие. Это не просто учебные задания вредного Горлогориуса. Он совершал поступки, от которых зависели судьбы мира, и совершенно неожиданно на молодого волшебника навалился чудовищный груз ответственности. Теперь неудача их миссии пугала его больше собственной смерти. Раньше он такого даже представить не мог.

— Хватит играть в молчанку, — не выдержал Джек. — Что тебя беспокоит?

— Не знаю, — сказал Гарри. — Мне кажется, меня беспокоит все.

— Меня тоже.

Они закурили.

— Никогда не слышал о Караганде, — сказал Гарри. — Не представляю, как мы будем искать путь в твой орден. Я даже понятия не имею, где мы находимся и куда мы сейчас идем.

— Горлогориус посоветовал идти по этой дороге, — сказал стрелок.

— Но в ту ли сторону мы движемся?

— Когда мы вышли из портала, мы были обращены лицом к западу, — сказал Джек. — Мы идем на запад. Если бы Горлогориусу требовалось, чтобы мы шли на восток, он бы попросил нас развернуться. Это логично.

— Как получилось, что путь в ваш орден лежит через Караганду, а ты никогда не слышал о таком месте?

— Вселенная довольно велика, — сказал Джек. — В ней найдется много мест, о существовании которых я не слышал.

— А что ты рассчитываешь найти, вернувшись в обитель? — спросил Гарри.

— Смысл.

— И это все, что тебе надо от жизни?

— Возможно.

— А если бы ты знал, что тебе не суждено вернуться? Как тогда?

— Не знаю. Это не имеет значения, ибо я возвращаюсь.

— Хорошо тебе, — позавидовал Гарри. — Ты хотя бы знаешь место, где можешь обрести то, что тебе нужно. А я до сих пор даже понятия не имею, что искать.

— Ты еще молод, — сказал Джек. — Рано или поздно ты поймешь, что тебе нужно искать. И где.

— В последнее время я часто задумываюсь, ту ли профессию я выбрал, — сказал Гарри. — Познакомившись с ремеслом волшебника поближе, я начал сомневаться, так ли я для него подхожу.

— А какая профессия тебя влечет?

— Профессия библиотекаря.

— Почему? — удивился Джек.

— Их крайне редко убивают. Я люблю покой. Я люблю тишину, комфорт, безопасность. Скуку.

— Но если ты проживешь скучную жизнь, о чем ты будешь рассказывать внукам?

— Один из плюсов скучной жизни заключается в том, что ты точно доживаешь до рождения внуков, — сказал Гарри. — В отличие от жизни нынешней.

— О чем ты говоришь? У тебя даже нет кандидатуры на роль бабушки.

— Это тут совершенно ни при чем, — твердо заявил Гарри.

— Как скажешь, — согласился Джек. — Однако и у скуки есть свои минусы.

— Например?

— Скучные дни похожи друг на друга. И они тянутся медленно, — сказал стрелок. — Так медленно, что в один прекрасный день ты хватаешься за голову, не понимая, куда подевалось столько лет.

— При всем моем уважении… что такие люди, как ты, могут понимать в скуке?

— Стрелки тоже скучают.

Гарри хмыкнул. Перед его внутренним взором возникла сцена: гора трупов, а над ней — стрелок со скучающим видом перезаряжает револьвер.

— Глупо смеяться над тем, чего не понимаешь, — сказал Джек.

— Я не смеялся, — сказал Гарри.

— Ты пытался замаскировать ухмылку под невразумительные звуки, которые ты часто издаешь совершенно без повода, — сказал Джек. — И не надо делать вид, что это не так. Мы с тобой давно путешествуем вместе, и я тебя изучил.

— А ты как был для меня загадкой, так ею и остался.

— Иметь глаза — это еще не все, — сказал Джек, цитируя одного из своих учителей. — Нужно научиться смотреть.

— И что ты видишь сейчас?

— Синего носорога.

— Чего? — Гарри принялся вертеть шеей в поисках экзотического животного.

— Это название трактира, — пояснил Джек. — Я прочитал вывеску.

— Странное название. Откуда в здешних местах носороги?

— Мигрировали. Зайдем?

— Я бы не отказался от горячего ужина, — сказал Гарри. — Только я никакого трактира не вижу.