От мысли, что эта синюшная девица окажется наедине с моим мужем в тесном пространстве салона, мне сразу же захотелось украсить ее бледное личико парочкой царапин, а лучше всего — таким же разноцветным отеком, как у Эрика. Поэтому пришлось изобразить радушную хозяйку. Дежуря под дверью гостевой спальни, куда крошка Ри была отправлена согреться в ванной и переодеться, я искренне завидовала кайре. Никакое воспитание и никакие правила приличия не помешали бы той вышвырнуть нахалку под дождь, да еще и проводить парочкой пинков, о чем Хайда и бубнила все то время, что понадобилось Риаде на приведение себя в нормальный вид. Подпирать стенку собственного дома, чтобы предотвратить возможные прогулки лэй Дзи по другим помещениям, и без того было неприятно, а пропитанные ядом комментарии еще больше подогревали раздражение и злость.

В результате к моменту возвращения на первый этаж я уже буквально кипела и ждала только повода, малейшего повода, чтобы закатить грандиозный скандал. Незваная гостья, похоже, все-таки уловила мое настроение и, спускаясь впереди меня по лестнице, то и дело вздрагивала и втягивала голову в плечи. Вернее, в бесформенный ворот старого застиранного свитера — я даже не знала, что в недрах моего шкафа прячется что-то подобное, и подозревала, что кайра пожертвовала крошке Ри часть гардероба Альмы.

Заждавшийся нас Грэгори, которому все то же воспитание помешало поесть в одиночестве, застольную беседу (больше похожую на монолог) поддерживал сам, старательно не отступая от общепринятых тем. Я даже не подозревала, что можно целый час разглагольствовать о дожде. Наконец приличия были соблюдены — накормленная и обогретая девица вежливо отправлена в выделенную комнату, под дверью которой пообещала бдить всю ночь верная Хайда. А мы с мужем, так и не поговорив, разошлись по своим спальням.

Раздражало все — мэйм, щекотавший запястье так, что я расчесала кожу до красноты; все еще бушевавшая за окном гроза; занавески, которые давно пора было сменить; слишком мягкая подушка; слишком жесткий матрас; чересчур тяжелое одеяло. Я второй раз за вечер переоделась, полежала немного, походила туда-сюда по комнате, посидела на подоконнике, всматриваясь в дождливую темноту, попробовала читать, но мозг отказывался воспринимать текст, опять улеглась, закрыла глаза и попыталась расслабиться. Сон не спешил принимать меня в свои объятия, более того — он бежал от меня и прятался за глупыми идеями. То мне хотелось пойти и проверить, как там себя чувствует почетный караул у покоев хитростью проникшей в Брэм-мол противницы, то одолевал порыв безрассудно выскочить на улицу за хранящимися в углу шипария инструментами и заколотить дверь в охраняемую спальню до утра, ну или хотя бы закрыть снаружи на ключ. Конечно же ничего подобного я бы не сделала, но так хотелось. В голову лезли яркие образы: вот Риада в обкромсанной ножницами до середины бедра ночной рубашке выглядывает из гостевой спальни и сдувает с ладони в лицо возмущенной Хайде серый порошок. Кайра оседает на пол, а наглая девица, потряхивая крашеными патлами, бодро скачет по коридору к хозяйским покоям и выстукивает незатейливый мотивчик. Грэгори открывает, и пучеглазая крошка впархивает в его объятия. Приставляет к голове ладони и двигает ими, словно шаера ушами, а муж, обнимая гадину, влюбленно смотрит на нее и идиотски хихикает.

Последнее видение оказалось последней каплей — я резко села в кровати и стукнула кулаком по одеялу. Нет, мне было решительно все равно, что Грэг не хранит мне верность, в конце концов, это оговаривалось изначально, но позволить делать из меня дуру, смеяться за моей спиной? Ну уж нет! Я подскочила и решительно направилась в гости.

Запала хватило ровно на то, чтобы без предупреждения распахнуть дверь и… вмиг растеряв всю уверенность, растерянно застыть на пороге. Муж сидел на краю кровати и разглядывал что-то с мечтательной улыбкой. С нею же он повернул голову в мою сторону — мягкое выражение его лица было настолько непривычным, что и сам он казался каким-то чужим.

— Эльза? — недоуменно произнес он, неловко уронив изучаемый предмет на пол. — Что-то случилось?

Я проводила взглядом недолгий полет очень знакомой на вид рамки и неожиданно даже для самой себя соврала правдоподобно дрогнувшим голосом:

— Боюсь спать одна — только глаза закрою, тут же калфы и мертвые маги мерещатся, — после этого заявления следовало бы всхлипнуть, но в памяти еще была свежа картина с синеносой крошкой Ри, а уподобляться ей не хотелось ни в чем. — Ты ведь не против, если я тут посплю?

— Так и быть, потеснюсь, пугливая моя! — рассмеялся Грэгори.

Воодушевившись его реакцией, я решила сразу же удовлетворить свое любопытство, вернее, подтвердить возникшую версию.

— А что это ты рассматривал? — спросила я, подходя к кровати.

— Ничего особенного, проверял кое-какие документы.

Муж поспешно, закрыв мне обзор собственной спиной, подобрал рамку с пола и сунул в нишу в стене. Уличать его в очередной лжи не хотелось, а потому я промолчала, но настроение снова испортилось. Почему он не признался, что рассматривал портрет Эдиллии? Зачем соврал? Конечно, я не видела с порога само изображение, но резные завитушки, поблескивавшие позолотой, были очень приметными, да и место хранения картины говорило в пользу моей догадки.

Раньше меня не волновал первый брак моего супруга, но после слов тетки и того, что рассказал Люрвиг, безразличие сменилось жгучим интересом. Да и посещение рыжей моего кошмара не прошло даром — равнодушие к личности моей предшественницы уступило место неприязни. А уж думать, что Грэг до сих пор ее любит, и вовсе было крайне неприятно и воспринималось как своего рода предательство. А может, я просто перенесла на Эдиллию часть эмоций, что вызывала у меня крошка Ри?

Я забралась под одеяло, взбила подушку и уселась, прислонившись спиной к изголовью. Спать не хотелось, а вот желание прояснить некоторые моменты, утраченное из-за визита незваной гостьи, вернулось.

— Грэг, — начала я и умолкла, перебирая в голове вопросы, что хотела задать.

— Хочешь граджу? — поднявшись, вдруг спросил муж, а я неожиданно поняла, что хочу.

На кухню за напитком спускались вместе — Грэгори собирался пойти один, но мне тут же ярко представилась поджидающая его под лестницей Риада, и я вызвалась составить компанию. Заметив дремавшую на стуле у гостевой спальни Хайду, муж ничего не сказал, но так понимающе улыбнулся, что я покраснела и поспешила отвести взгляд. Красться среди ночи по собственному дому было забавно. Конечно же мы могли топать и хлопать дверьми в свое удовольствие, но сама обстановка спящего Брэм-мола располагала к шепоту и осторожным шагам на цыпочках. В результате банальный спуск на первый этаж превратился в целое приключение, а путь обратно — в триумфальное возвращение с добычей.

С бокалами мы разместились прямо на кровати, а переносная плитка с пузатым сосудом примостилась на тумбочке рядом. Горячая пряная жидкость согрела и горло, и душу, и атмосферу между нами. Обиды стали казаться мне надуманными, подозрения — мелкими и ничего не значащими. А нужные слова сами запросились наружу.