На одно мгновение глаза Пиньона обессмыслились, стали, как у младенца, но затем политик подхватил протянутую ему палочку-выручалочку.

– Д-да, – сказал он, – разумеется. Но чуть позже. Ситуацию мы обсудим во время сеанса связи. Познакомлю вас с нашим… мм… партнером.

– Или оппонентом, – скупо улыбнулась Вита.

– Именно! А пока разрешите мне представить вас некоторым из моих коллег. Прошу!

Стараясь не касаться Виты, Пиньон втянул живот и пропустил девушку в коридор. Вышел сам и сделал жест хозяина, показывающего гостю дом:

– Пройдемте в кают-компанию!

Кают-компания обнаружилась на той же палубе, по центру, ниже сфероида ходовой рубки. Это было обширное круглое помещение с диванами, креслами, столиками и буфетами, встроенными в переборку. Помещение пустовало, если не считать забавной троицы, замеченной Витой еще на Ирии.

В углу на диване вальяжно раскинулся маленький толстенький человечек лет сорока или семидесяти, похожий на Карлсона без пропеллера за спиной. Он был затянут в белоснежный комбинезон и поэтому выглядел уморительно, ибо вислое чрево и монументальный зад приближали его фигуру к форме груши на ножках.

Рядом в креслах восседали двое молодых людей с каменными лицами, их глаза скрывались за темными очками. Оба парня были огромного роста и настолько широки в плечах, что в дверь, вероятно, могли войти лишь боком. И сильно пригибая голову.

– Вольдемар! – воскликнул Пиньон, нарочито грассируя, и прошел к «Карлсону». Молодые люди синхронно повернулись в его сторону. – Вольдемар, хочу познакомить тебя с моим личным секретарем! Рекомендую: Виолетта Бока, киберинженер, красавица и умница!

Вита не стала поправлять шефа. Какая разница, инженер она или техник? Ну а в том, что она красавица. Кто бы сомневался!

– Оч-чень рад, – пробулькал Вольдемар, настороженно поглядывая на Виту.

– Владимир Ющенко, – представил его Пиньон, – генеральный инспектор Комиссии Межпланетных Отношений.

– К вашим услугам, – слегка поклонился Ющенко. Вита ответила ему дежурной улыбкой.

– Надеюсь, – прожурчал Пиньон, – мои просьбы насчет централизованного снабжения базы на Маран-им рассмотрены положительно?

– Все в порядке, Николя, – пробурчал генеральный инспектор, отряхивая крошки с комбеза. – Три автомата подряд отправлены на базу «Пале-Рояль». Кардинал может быть доволен.

– Отлично! – бурно возрадовался Пиньон. – Отлично, Вольдемар!

Покружившись по кают-компании, он выбежал в коридор, побегал, унимая прыть, и сказал:

– Все идет по плану, мадемуазель! Ага, а вот и наши дорогие братья по разуму!

Вита повернула голову – и впервые увидела живых сириусян. Их было двое.

Сириусяне принадлежали к расе орнитоидов, происходя не от приматов, а от крупных нелетающих птиц, вроде страусов. Вита как-то видела картинку, изображающую далекого предка сириусян, – это была «птичка», которую не тянуло погладить или приласкать. У «птички» наличествовали длинная вытянутая шея, голые голенастые ноги и мощный, горбатый клюв с загнутым вниз страшным острием. Можно было себе представить, как эти хищники бегали по саванне, взмахивая короткими крылышками, и догоняли своих жертв, тюкая их по черепушкам…

Но эволюция сказала свое веское слово, и сириусяне, сами себя называвшие «йуругу» – в честь полумифического первопредка, ушли далеко по пути развития и совершенствования.

Йуругу были невысоки ростом, Вите по грудь. Их отличала большеглазая круглая голова с безволосой толстой, гладкой кожей. Причем сначала Бока заметила широкий выпуклый лоб, а уже потом – клювообразный безгубый рот, слегка загнутый вниз на конце.

Да и фигурами йуругу не походили на каких-нибудь страусов – держались они прямо, как пингвины, только что ноги были по-прежнему голенасты и – «коленками назад». Одевались братья по разуму в короткие и широкие, совершенно бесформенные полутрусы-полушорты, а на узкие плечи накидывали что-то вроде плащиков-пелеринок, в прорези которых выглядывали руки с четырьмя тонкими многосуставчатыми пальцами.

Улыбнулась Вита всего один только раз, когда разглядела обувь йуругу – на ногах орнитоидов красовались подобия кожаных перчаток, зашнурованных на мосластых щиколотках. Когда же девушка подняла взгляд, то сразу же перестала улыбаться.

На нее смотрели глаза орнитоида, круглые и зоркие, обведенные кольцами серебристого пуха. Зоркие и очень умные. Они буквально светились мыслью и мягким юмором.

Покраснев, Вита ляпнула:

– Здрасте!

Оба йуругу ответили, довольно нелепо боднув головами воздух. Приоткрыв клювастые рты, так, что стали видны режущие роговые края, они сипло выдохнули:

– Са-дарафствуйте! Зовите нас просто йу!

– Позвольте представить вам мою помощницу, Виту Боку, – пропел Николя Пиньон. – Мадемуазель Вита, это Цеф, главноначальствующий с-семейной ячейки Фтет.

Орнитоид в темно-желтой накидке еще раз совершил бодающее движение головой.

– И его с-советник Заф.

Советник в блекло-алом плащике проскрипел:

– Почтение, мадмуас-сель, и добрый ден-нь!

Цеф приблизился, приседая на каждом шагу, и любезно поинтересовался:

– Как вы с-себя имеете? Не с-садерживаются ли мес-сячные?

– С-спасибо, – пробормотала Вита, запинаясь от легкого смущения, – все хорошо.

Пиньон, продолжая улыбаться, прошептал на ухо девушке:

– А вы молодец! У йу считается признаком хорошего тона растягивать звук «С».

– Я пыталась быть учтивой, – выкрутилась Вита.

– Ос-ставляю вас, – пропел Пиньон, – желаю приятных бесед и ярких впечатлений!

Отвесив быстрый поклон, член Совета Мира поспешил по коридору с озабоченным видом.

– С-смешной и добрый хомо, – доверительно сказал Цеф Фтет, провожая взглядом Пиньона, – но не всегда отличен искренностью.

– Да ну? – развеселилась Вита. – Правда, что ли?

– Так есть! – боднул воздух Заф. – В иное время суток Пиньон устраивает скрытность и даже говорит то, чего нет!

– То есть лжет? – прямо спросила девушка.

– Так есть!

– Он не всегда говорит неправду, – покачала головой Вита. – Пиньон – политик и вынужден хранить в тайне некоторые вещи.

– Тайна есть сокрытие информации?

– Точно! Но по-разному. Например, у нас не принято спрашивать женщину о ее месячных.

Заф и Цеф до того разволновались, что аж заквохтали.

– Мы проявили неучтивое поведение? – огорченно спросил Цеф.

– Пустяки, дело житейское!

– Но ведь хомо обычайно интересуются состоянием здоровья?