Мельхиор говорил, Нэнси работала проституткой в Бостоне, однако в отличие от девушек, которых нанимала Сонг, судя по всему, вовсе не была довольна выбранной профессией. Она слишком много пила — правда, оказавшись у Сонг, ни разу не притронулась к спиртному — и буквально излучала печаль. Но этим утром Сонг перед отъездом заглянула в комнату Нэнси, и та попросила принять ее на работу. Никак не ожидавшая этого Сонг обещала подумать и поговорить об этом вечером.

Интересно, с чем был связан звонок Келлера? Скорее всего Орфею удалось сбежать от доктора, и теперь он направлялся сюда. Что ж, пусть приезжает. Она видела его в самолете, и он вовсе не показался ей опасным: одному отвергнутому любовнику явно не по силам вломиться к ней в дом.

Она закрыла папку и, убрав ее в сейф вместе с дневной выручкой, собралась домой. Особняк «Ньюпорт-Плейс» предназначался исключительно для бизнеса. И она, и девушки жили в доме за особняком и туннелем, построенным на деньги налогоплательщиков. Правда, Контора, чьи деньги пошли на строительство, даже не подозревала о его существовании. Конечно, туннель был излишеством, но он позволял ей ощущать свое превосходство. Спускаясь по узкому бетонированному проходу, она чувствовала себя королевой, шествующей по огромному залу. У нее был свой дворец, своя императорская гвардия, свои придворные дамы. Не хватало лишь венценосного супруга. Если бы только он не одевался в такие лохмотья! А чего стоят сандалии! При одном воспоминании о них она презрительно сжала губы.

Дома она добралась на лифте до четвертого этажа и постучала в дверь комнаты для гостей.

— Войдите, — раздался мелодичный голос.

Теперь уже Сонг осторожно и почти подобострастно отворила дверь и вошла, будто служанка в комнату госпожи. Нэнси сидела за туалетным столиком, тщательно прибранная, будто ожидала гостей.

— Я просто хотела взглянуть, как ты.

— Все отлично, спасибо. — Нэнси показала на тарелку с имбирным печеньем: — Недавно заходил Чул-му.

Сонг молча смотрела на девушку. Что в ней такого? Да, она очень привлекательна. Но Сонг столько раз нелегально ввозила в Штаты самых красивых девушек мира, что внешностью удивить ее было нельзя. Нет, в ней точно было нечто особенное. Отчего хотелось ее утешить и защитить. Дать ей все, чего она пожелает. Она попросту околдовывала, эта Нэнси…

— Я хотела узнать, ты обдумала еще раз свое утреннее предложение?

— Что именно?

— Ты находишься здесь в качестве моей гостьи. Тебе не нужно отрабатывать свое содержание.

— Я здесь в качестве вашей пленницы. — В голосе Нэнси не было ни намека на упрек, но у Сонг защемило сердце. — Дело вовсе не в этом. Соблазнять мужчин — моя работа.

— Я не понимаю.

— Я тоже, — проговорила Нэнси. И опять возникло то же ощущение — ее беззащитности. Сонг поймала себя на мысли, что ей хочется обнять ее, прижать к себе, успокоить, а последним, кого она обнимала, был ее погибший брат. Она понимала: не следует соглашаться на просьбу Нэнси, — но ей хотелось узнать, что будет в случае ее согласия.

— У тебя иранские корни, верно?

Нэнси кивнула.

— А ты, случайно, не говоришь по-арабски?

— Немного. Без практики его трудно поддерживать.

— Завтра нас посетит один иракский джентльмен. Уверена, он будет рад возможности обойтись без переводчика.

Наз посмотрела на себя в зеркало. Она поднесла к волосам расческу, но тут же ее отложила, молчаливо признавая, что отражение в зеркале ее полностью устроило.

— Он не будет разочарован, — тихо произнесла она.

— Нет, — задумчиво согласилась Сонг. — Уверена, нет…

Вашингтон, округ Колумбия

14 ноября 1963 года

Сомневаться не приходилось: человека действительно делает одежда. Как уборщица в министерстве юстиции приняла гладко выбритого белого за электрика — из-за его грязной, неловко сидящей на нем спецовки, — так и жители престижного вашингтонского квартала Дюпон-серкл приняли БК за своего: человека, наделенного властью, со связями, с большим будущим, не чуждого секса.

Он остановился у двойных дверей особняка «Ньюпорт-Плейс»: за витыми узорами чугунного литья внешней двери виднелось зеркальное стекло второй, сквозь которую можно было различить золотистую паутинку занавесок. Занавески не позволяли разглядеть, что было за ними, но пропускали достаточно света, чтобы освещать крыльцо, затемненное спускавшимися сверху гроздьями глицинии. На крыльце стоял преобразившийся БК Керрей. Борегар Геймин. К вашим услугам, мэм.

А лучше — мадам.

— Сонг невозможно провести дешевой подделкой, — предупредил Джаррелл. — Если ты пойдешь к ней, то только в костюме, который сшит на заказ, или лучше сразу оставить эту затею. — Он дал ему адрес портного на Висконсин-авеню в Джорджтауне. Костюмов следовало заказать два: один из простого черного твида, второй — тоже черный, но блестящий. — Скажи, чтобы расширил на твидовом лацканы и сделал брюки внизу немного свободными, как было модно, скажем, в шестидесятом, максимум — шестьдесят первом году. Тебе нужно произвести впечатление, что уже носишь его какое-то время. Второй костюм должен быть последним писком моды — лацканы не шире дюйма, брюки зауженные. Пиджак едва прикрывает ягодицы, а из-под брюк должно быть видно не меньше дюйма носков, и это когда ты стоишь. Поверь мне, внешность для Сонг — это бизнес, она это оценит.

К советам столь небрежного в отношении своей внешности консультанта БК отнесся с большим сомнением.

— И во что мне это все обойдется?

— Костюмы — приблизительно в сотню долларов каждый, — ответил Джаррелл, и от этих сумм у БК перехватило дыхание. — Новичкам первое свидание обходится в тысячу, зато каждое следующее — в двести пятьдесят долларов. — Он оглядел БК в одежде из магазина Армии спасения. — У тебя есть такие деньги?

Почему-то БК вспомнил о Джерри Бэртоне.

— Я достану.

Дверь открыл азиатский юноша лет шестнадцати-семнадцати в простом черном костюме свободного покроя. От него исходила какая-то сила с примешанной к ней скрытой угрозой.

Он не произнес ни слова и не посторонился, чтобы пропустить БК, а просто стоял и смотрел на него, будто снимая с него эту его новую баснословной цены одежду и разглядывая под ней не уверенного в себе мужчину.

БК выждал паузу и, вспомнив особенности речи своей бабки, произнес, растягивая слова:

— Добрый вечер, сэр. Есть у меня надежда застать мадам Сонг дома в такой чудесный вечер?

Мажордом продолжал молча смотреть на него. Когда БК собрался повторить условленную фразу, он посторонился. БК вошел и был тут же остановлен тонкой, но сильной рукой. Юноша заставил БК расставить руки и обыскал его: цепкие как клещи пальцы ощупали его конечности от запястья до плеча и проверили пиджак, после чего приступили к груди, ребрам и талии.