Одновременно Эмили ужасно ревновала, и это чувство вызвало воспоминания о романе Джорджа с Сибиллой. Как больно узнать, что любимый мужчина предпочел — не просто предпочел, а обожает — кого-то еще! С этой мукой не может сравниться ничто, а тот факт, что перед смертью Джордж очнулся от своего безумия, не заставил ее забыть, как чувствует себя отверженный. Даже время не может до конца вылечить такие раны.

Эмили невольно видела в Веронике соперницу. Сначала Джек был для нее просто развлечением, милой и забавной игрушкой, затем превратился в друга, с которым она чувствовала себя свободнее, чем со всеми остальными, за исключением, пожалуй, Шарлотты. Теперь же он стал частью ее жизни, потеря которой означала глубокое одиночество. Джек смеялся и болтал с Вероникой, а Эмили не могла не только заговорить с ним, но даже привлечь его внимание. Таких страданий она никогда еще не испытывала. В другое время Эмили пожалела бы горничных, которым суждено только смотреть. Но в данный момент ее переполняли боль и гнев, и она не могла думать о других.

Нужно незаметно удалиться. Камеристки не должны оставаться в комнате вместе с гостями. Она не стала извиняться, прерывая разговор, — в этом не было необходимости. Просто встала и на цыпочках вышла из комнаты. Джек даже не повернул головы. Закрывая дверь, Эмили оглянулась на него, но он улыбался Веронике, словно даже не подозревал о существовании Эмили.

Шарлотта испугалась, когда Томас с обезоруживающей ясностью описал грозящую Эмили опасность, но спасти сестру она не могла. Даже если она будет приезжать к Йоркам как можно чаще, то все равно не поможет Эмили, сидя за чаем и сэндвичами с огурцом. Единственным утешением было то, что Шарлотта не верила, что Пурпурная — это Вероника. Судя по рассказу Питта, у нее не хватит присутствия духа, чтобы заниматься шпионажем.

Эту тему Шарлотта снова затронула на следующий день, пытаясь помириться с мужем.

— Если она шпионка, разве мы не обязаны раскрыть ее, ради блага страны?

— Нет, мы не обязаны, — подчеркнул Питт. — Я обязан.

— Но мы можем тебе помочь! Никто в Хановер-клоуз не станет с тобой разговаривать, потому что ты из полиции, а нас они не опасаются. Они считают, что мы совсем безмозглые, и даже не дают себе труда лгать!

Томас хмыкнул, вскинул брови и многозначительно посмотрел на нее. Шарлотта решила не обращать на него внимания. Наверное, лучше оставить эту тему, пока муж не запретил ей ездить к Йоркам — тогда придется его ослушаться, а она этого не хотела. И новая ссора ей не нужна. Шарлотта не могла оставить Эмили одну перед лицом неизвестной опасности, но убедить Питта вряд ли ей удастся. Однако чрезмерная покорность лишь возбудит подозрения, и поэтому Шарлотта принялась за свой завтрак и сменила тему разговора.

На следующее утро, как только Питт ушел из дома, она написала письмо Джеку Рэдли и заставила Грейси положить его в десятичасовую почту. Потом принялась гладить рубашки мужа и строить планы.

Два дня спустя, в субботу, эти планы принесли плоды, и к тому времени ее уже посетил Джек с отчетом о визите к Веронике Йорк. Когда он пришел, в комнате присутствовала Эмили, но вскоре ушла. Рэдли беспокоился, что Эмили выглядела бледной и явно несчастной, хотя он осмелился лишь мельком взглянуть на нее. Шарлотта обрадовалась, что Джек переживает за сестру. Вглядываясь в его лицо, которое обычно — как того требовал высший свет — не выражало ничего, кроме поверхностной вежливости, Шарлотта увидела скрывавшегося за этой маской мужчину, и он ей понравился. Возможно, грозящая Эмили опасность — это как раз то, что ему нужно, чтобы продемонстрировать глубину своей личности, чего Шарлотта очень хотела для Эмили.

После полудня она в приподнятом настроении вышла одна из дома Эмили, одетая в одно из старых платьев сестры. Платье было предусмотрительно распущено в нескольких местах, потому что Шарлотта была на пару дюймов выше сестры и немного полнее в груди, даже до трагической смерти Джорджа. Оно было золотисто-коричневым, цвета выдержанного хереса, и очень шло ее нежной коже и темно-рыжим волосам. Шарлотта выбрала отороченную черным мехом шляпку и такую же муфту. Никогда в жизни у нее не было такого роскошного зимнего наряда.

Она отправила письмо Веронике и получила ответ — то есть ее ждали. Шарлотта приехала в экипаже Эмили, надеясь, что никто этого не заметит. Но если спросят, она ответит, что экипаж арендовали из соображений удобства — леди Эшворд нет в городе.

Вероника ждала ее в гостиной, и при виде Шарлотты лицо ее засияло от удовольствия. Она тут же встала.

— Как приятно вас снова увидеть. Я рада, что вы пришли. Садитесь. Жаль, что на улице такой ужасный холод, но я думаю, мы все равно можем прокатиться, просто ради того, чтобы сменить обстановку. Или вы предпочитаете еще раз посетить зимнюю выставку?

Шарлотта заметила в ее глазах тревогу.

— Вовсе нет. Прогулка в экипаже — превосходная идея, — с улыбкой ответила она. Это не совпадало с ее планами, но тоже неплохо. Нужно завевать дружбу Вероники. Если они окажутся в экипаже одни, защищенные от посторонних глаз, то можно рассчитывать на откровенность. — Мне очень нравится, — для верности прибавила Шарлотта.

Вероника расслабилась, и ее хрупкое тело слегка обмякло. Она улыбнулась.

— Я бы хотела, чтобы вы называли меня Вероникой. А я могу называть вас Элизабет?

Шарлотта на мгновение растерялась — она забыла, какое взяла себе имя.

— Конечно, — сказала она после секундного замешательства и, боясь, что Вероника воспримет паузу как неодобрение, прибавила: — Вы так добры. А куда вы хотите поехать?

— Я… — Бледные щеки Вероники слегка порозовели, и Шарлотта тут же поняла, что хозяйка еще не готова ей доверять.

— Давайте просто будем следовать за своими желаниями, — тактично предложила Шарлотта. — Вне всякого сомнения, тронувшись в путь, мы найдем что-нибудь приемлемое.

Вероника явно испытала облегчение.

— Вы такая милая, — сказала она. Неловкость прошла, никаких объяснений не потребовалось, и она была благодарна за это Шарлотте. — Вы приятно провели время, прошедшее после посещения выставки?

Шарлотте пришлось придумывать ответ на ходу.

— Если честно, боюсь, за это время не произошло ничего такого, что мне хотелось бы повторить.

Улыбка Вероники свидетельствовала, что она все понимает. Она много лет терпела, изображая идеальную вдову, благопристойную жену, а еще раньше — скромную юную леди, ищущую подходящего мужа, и очень хорошо знала, что такое скука.

Шарлотта уже собралась перевести разговор на другую тему, как в комнату вдруг вошла Лоретта; лицо ее выражало вежливое удивление.

— Добрый вечер, мисс Барнаби, — поздоровалась она. — Как мило, что вы зашли. Надеюсь, у вас все хорошо и вы наслаждаетесь пребыванием в Лондоне?

Не успела Шарлотта придумать подходящий ответ, как на выручку ей пришла Вероника, объявившая об их планах.