– Женщина в роли доктора Ватсона – это катастрофа. Отвечу: если ты хочешь, чтобы это было с ним связано, значит, будет связано. Но всегда имей в виду: он может быть ни при чем! По любому поводу. Ну, кроме… В общем, прости меня. За твоего отца он ответит.

Впервые за последние годы – может, вообще за всю свою жизнь, – Александр Васильевич проснулся в полдень! И лежал, не открывая глаз. Это событие вселенского масштаба, – то, что с ним произошло. Женщины заходили в его жизнь и выходили из нее, ничего в ней не меняя. Они даже не всегда были замечены им по-настоящему. Он принадлежал делу. Всегда! Он жил под грузом невероятной ответственности: только он должен назвать точную причину чьей-то смерти, указать на конкретного убийцу, исключить разные варианты. Он женился, когда одна из женщин на этом настояла. Но все, кроме штампа в паспорте, ее не устроило. Его не сильно радовал и штамп. Расстались они с обоюдным облегчением, она – с немаленькой денежной компенсацией. Квартиру в доме девятнадцатого века, который когда-то принадлежал полностью его предкам-дворянам, он легко отстоял.

Эта ночь стала для него потрясением. И он хотел это скрыть. Он не произносил про себя слово «влюбленность». Он предпочел жестокий термин «зависимость». Эта девушка, юная женщина, которая уже побывала замужем, а похожа на подростка, может сделать то, что не удавалось никому, – подчинить его себе. Она может оказаться не такой уж слабой и нежной. Она может оказаться обычной охотницей за головами, на которых он всегда смотрел не без презрения. Просто у нее необычный стиль. А он так увлечен, что не заметит, как попадет в ловушку. Весь его опыт – это поиск подводных камней, скрытых мотивов, острые, как скальпель, подозрения. Если Алла на самом деле ранимый, отзывчивый человек, то ей не нужен такой мужчина. Ей нужен веселый и добрый, с приятной профессией, с возможностью отдыхать, развлекать, и все такое… Ей нужен молодой человек. Все казалось Александру Васильевичу пропастью между ним и женщиной, с которой он провел ночь. Самую невероятную ночь в своей жизни.

Он открыл глаза и посмотрел на Аллу, свернувшуюся в клубочек и сладко посапывающую. Во сне она еще больше походила на ребенка. А ему скоро пятьдесят. Он боялся, что она проснется и придет в ужас. Седина, морщины, прокуренные пальцы… Он хотел тихонько встать, но она проснулась.

– Ой, уже двенадцать? Как это получилось? Когда мы уснули? Я вдруг провалилась… Сто лет так не спала.

– Значит, я тысячу лет не просыпался в двенадцать, – ответил он, точно зная, что прикасаться к ней нельзя. Нужно сделать вид, что ничего не было, и дать ей возможность легко уйти в свою жизнь.

– Я, наверное, сейчас страшная, неумытая, с размазанными ресницами, с колтуном вместо волос, – она сказала это с детским отчаянием. – Тебе противно на меня смотреть, да?

– Мне страшно на тебя смотреть, – сказал он. – Ты – ангел. Ты осчастливила меня, нудного, скрипучего старика с чудовищной профессией, которая и есть – вся моя жизнь. Алла, я хочу, чтобы ты знала: я ни на что не рассчитываю. Ты можешь жить здесь, сколько тебе понадобится. Так, как будто меня нет.

– Почему? Почему так, как будто тебя нет? Ты – старик? Ты – нудный? Ты – скрипучий? Ты шутишь! Я не встречала никого красивее и умнее. Это скажет любая женщина. Просто ты где-то там, вверху… Ты меня отшиваешь?

У него растаяло сердце. Ну, пусть на день, но это рай. И они оба поняли, что лишь одна женщина может настолько подойти одному мужчине. Настолько, что они уже не два человека, а один.

У него на тумбочке много раз звонил телефон, но он взял его только на особую мелодию Кольцова. «К Элизе». Работает под благородного.

– Приветствую вас, Александр Васильевич. Очень стесняюсь спросить, где вы находитесь. Поскольку вас точно нет на рабочем месте, а также у Земцова, который сообщил мне об этом голосом подкидыша.

– Привет, Сережа. Умеешь ты озадачить. Теперь буду думать, какой голос у подкидыша. И что имеется в виду. Я дома, а что? Решил поспать.

– Ой, мама дорогая! Я вонзаю себе в ногу нож, чтобы сдержать второй вопрос.

– Не сдерживай. Алла ночевала у меня. В моей квартире. Мы долго разговаривали. Тебя что-то смущает?

– Меня?! Я сейчас вызову себе «Скорую помощь».

– Вызывай, – спокойно сказал Александр Васильевич. – Тем более что я решил еще поспать.

– Вот это не получится, – радостно сообщил Сергей. – Вы мне очень нужны. А это значит, вы нужны истине. В общем, дело срочное. Мы с Костиком на месте незаконного проникновения в чужой гараж, и тут явно что-то есть. Без вас не разберемся, что именно.

– Не понял, кто незаконно проник в чужой гараж?

– Вы шутите? Мы с Костиком и проникли. В гараж Назарова, пока его пасут в другом месте. Он позирует для очередного ролика. Тема: «Пустите козла в огород».

– Как у тебя все спонтанно. Сколько у меня времени?

– Полчаса. Пусть Алка сама себе кофий в койку несет.

К Земцову Сергей и Масленников приехали уже к концу рабочего дня.

– О! – сказал тот. – А я как раз сижу и думаю: может, и мне в надомники податься. Меня тут закидывают трупами, заявлениями, какими-то придурками, которые непонятно при чем, но их так крышуют, что без куска хлеба останешься. А друзья, которые все это организовали, – вне доступа. Они вне ответственности. От вас, Александр Васильевич, я не ожидал. Вы мне даже не перезвонили! Этот… ну, что с него взять.

– Сережа, это и есть голос подкидыша? – поинтересовался Масленников.

– Ага! – с готовностью подтвердил Кольцов. – Я очень рад, что он сам это пропел. А то вы могли мне и не поверить.

– Вы о чем-то своем пришли поговорить? – почти участливо спросил Земцов.

– Да, – небрежно сказал Сергей. – Не обращай внимания. Просто жизненные впечатления. Слава, а мы вообще-то работали. И ответственность взяли как раз на себя. Ну, раз официальный сыск не может проверить подозреваемого из-за того, что его крышуют не менее подозреваемые, пусть по другому поводу, кто-то же должен делать эту работу…

– Вы что натворили?

– Ничего особенного. Осмотрели, очень аккуратно, гараж Назарова, у которого, как тебе известно, был половой контакт с убитой и расчлененной Семиной.

– Ты что, с ума сошел?

– Да, будем держаться такой версии: я сделал это в состоянии аффекта. Хотя никто никогда не догадается, что мы там были. Все ок, дорогой товарищ и гражданин начальник. Мы следов не оставляем. Мы их только находим.

– Что-то нашли, Александр Васильевич? – Слава демонстративно обратился только к эксперту, стараясь не слишком выдавать свое любопытство.

– Я, естественно, еще не готов делать окончательные выводы. Но работать есть с чем. В этом гараже, конечно, не так грязно, как в квартире Кичина, пол там протирали кое-как. Но он неровный. Есть немало старой мебели. В общем, мы нашли и фрагменты ткани, и женские, судя по длине, волосы, и следы волочения. Последнее, как ты понимаешь, наиболее интересно. Материал для геномной идентификации у нас имеется. Возможен, разумеется, отрицательный результат по Семиной. Но если что-то будет, то мы, Слава, полагаю, разрушим эту, на мой взгляд, совершенно несерьезную крышу. На данном этапе Назаров – никто и звать его никак. Для того чтобы его положение стало проблемой для следствия, его надо протащить по многим ступеням вертикали, так сказать. Для этого требуется время. Если что-то возникнет, – серьезный компромат, – то его с таким же успехом помогут нам топить. И повесят еще что-то нам неведомое. Так что не усугубляй. Мы сделали сегодня маленькое, незаметное, нужное дело, которое должно сдвинуть многое с места.