— Перепутали руки? — Не страшно! Повторим сначала!

Бедняга-тигр упарился в шкуре, танцуя. У него не получалось выучить новый танец, поэтому, дабы не портить картину, он копировал движения танцующего напротив монаха в рясе и в парике с фальшивой лысиной. Монах дергал рукой — и тигр дергал, монах крутился — и тигр. Но фигуры сменялись быстрее, чем он к ним приноравливался. Народ уже хлопал в ладоши и тряс ногами, а тигр по-прежнему крутился вокруг собственной оси. Спохватывался — и старательно хлопал, тряс… Шустрый монах в это время по третьему разу приседал.

Монашка расплясалась с папой римским. Их кресты стучали друг о друга. Фея, или фей, размахивая волшебной палочкой, околдовывал всех сразу. А Зайчик так закружилась, что в конце концов свалилась.

Об окно замка заскребли зеленые ветки — можно было подумать, что деревья в парке склонились под порывами ветра. Но на самом деле это Зеленый Человек улыбался, глядя на танцующих.

Переведя дух, гости начали оглядываться по сторонам: каждому хотелось угадать, под какой же маской пришла на бал Августина.

— Принцесса обещала нарядиться простолюдинкой, — говорили одни.

— Не говорите ерунды, она заказывала костюм разбойницы, — спорили с ними другие.

Дети побродили в разряженной толпе, но среди участников маскарада им не повстречались ни крестьянки, ни разбойницы. И тут с лестницы упало румяное яблоко. Подняв глаза, Джордж увидел сидевшую на ступенях крестьянку с огромными парчовыми заплатками на длинных рукавах, в юбке из грубого материала, в деревянных башмаках и с корзиной, полной яблок.

Он бросился к ней:

— Августина?

Крестьянка ничего не ответила. Она повела себя странно — наклонилась, словно тряпочная кукла, и, к изумлению Джорджа, завалилась набок. Рукава ее блузы были пустыми. И головной убор с яркими кружочками щек тоже показался пустым. Заглянув внутрь него, мальчик вскрикнул: под разрисованным шаром скрывалось нечто, заросшее пучками шерстинок, покрытое ярко-зелеными бородавками.

Джордж кубарем скатился с лестницы:

— Там Гусеница прячется!

Вначале никто не принял слова мальчика всерьез. Один гость, наряженный птицей, даже спросил:

— Где она? Я ее склюю!

Джордж смутился: «Прав Питер, что не любит маскарады. На них дураком себя чувствуешь». Но тут сразу несколько человек закричали:

— Гусеница, Гусеница!

Огромный червяк пополз вверх по ступенькам, на ходу теряя свои маскарадные принадлежности: крестьянскую юбку с приклеенными к ней башмаками, головной убор. А его красные яблоки запрыгали вниз — со звоном, который фруктам совсем не присущ.

— Это ж бусины! — догадливый монах упал на колени, чтобы поймать хотя бы одну, и другие гости последовали его примеру.

Гусеница тем временем зажала в уголке рта шелковую веревку, прикрепленную к дворцовому лифту, и взмыла в воздух. Пролетев знаком вопроса над устроенной ею веселой суматохой, необычная гостья исчезла в помещениях замка.

— Она не показывалась столько лет! — восторгу участников маскарада не было предела. А те, кому повезло подобрать бусины, вдобавок предвкушали вещие сны. Какие бы слухи не ходили про Гусеницу, ее появление означало возвращение к прежнему счастливому укладу.

Запыхавшиеся дети вбежали в пустой библиотечный зал. Брэнда так устала, что даже прозрачные крылышки феи на ее платье поникли.

— Авгу… ваше высочество, неужели вы никогда не простите меня? — послышалось за колонной.

— Я простила.

— Значит, я больше не наказан. Что же будет дальше? — с надеждой спросил Кот.

Джордж подумал, что подобное уже было — два эти голоса, подслушанные в подземелье. Но тогда Кот был уверен в себе, а Августина плакала. Судьба справедливо поменяла роли.

— Все будет хорошо. В замке найдется работа для тебя, — весело ответила Августина. Она была в костюме пчелы.

— Снова привратником? Не так уж я и плох! — наряженный тигром Кот отбил чечетку и запел, чтобы рассмешить принцессу:

— Нет, — засмеялась она, уходя. — Привратник — слишком ответственная должность… Требуется крысолов!

— Что это у тебя? — спросил Джордж бабушку.

— Память о детстве. Эти голубки были в нашем доме на кольцах для салфеток. Когда я хорошо себя вела, мама разрешала мне играть ими.

Азалия покрутила хрупкую ажурную птичку, и он представил бабушку малышкой, игравшей на деревянном полу солнечной комнаты.

— А где твой дом?

— Его больше нет. Это все, что я нашла на пепелище, — улыбнулась Азалия.

— Я тоже скучаю по маме, — сказала Брэнда.

Бабушка посадила внучку к себе на колени и попросила подождать хотя бы еще денек.

— Чего ради? Кто-нибудь вообще собирается поговорить с принцессой? — потребовала тетя Мэри. — По всем срокам пора уходить отсюда. О, как я ненавижу это место! Обычаи мерзкие, еда невкусная, мужчины — необразованные грубияны, а женщины — все уродливы, и наряжаться не умеют.

— Здесь моя родина, — напомнила ей мать.

— Ну и что, любить это совсем необязательно, — Мэри недовольно дернула плечом: ей не терпелось покинуть город, где она собиралась зваться «королевским величеством», но вместо этого получила прозвище «невеста дракона».

Бабушка с грустью посмотрела на свою непутевую дочь.

— В другом городе все будет точно так же, потому что причина в тебе, Мэри… Живи дружно с сестрой. Кроме нее, у тебя никого нет на свете.

— У меня есть ты! — капризно ответила Мэри. В глубине души она оставалась маленькой девочкой, которая знала, что мать простит ей любые выходки.

Азалия покачала на нее головой и предупредила внуков:

— Запомните, все начинается с пустяков: зависти, алчности, нежелания уступать, а заканчивается большими несчастьями. Не давайте волю темным чувствам, они, как ржавчина, разъедают душу.

— Ба, ты уже который раз это повторяешь… Скучно слушать, — отмахнулся Джордж.

Бабушка усмехнулась:

— Истина скучна. Зато ложь интересна… Потому что без конца меняет обличья.

В душе Джордж, конечно же, был согласен с бабушкой, он просто не понимал, почему в последние дни она ведет одни нравоучительные беседы. Как будто от этого именно сейчас зависят судьбы ее внуков, как будто дома у них не будет времени для разговоров. И почему она уговаривает их еще побыть в Элэнде? Не понимает, что им давно пора домой?