– Вы на идишe разговариваете? – спросил его генерал.

– В совершенстве. Это мой родной язык.

Семенов довольно кивнул и пояснил:

– Вот и хорошо. Вояк у меня много еще будет. Мы сейчас с Унгерном поедем организовывать армию. Но армия – это рты, причем многие. И рты эти надо чем-то кормить. И хорошо кормить, а то твоя же армия тебя и убьет, как генерала Духонина. А на харч и хорошее обмундирование и амуницию нужны деньги. Не так ли?

Слуцкий кивнул, явно не понимая, куда клонит Семенов. А тот продолжил:

– Деньги давать никто не хочет. Давать не брать! Но красные грабят народ и богачей… Забирают у него все подчистую. Уничтожают частную собственность. Коммуны строят… Скоро, говорят, и жены общие будут, и мужья… Тьфу ты, гадость-то какая… А мы будем защищать частную собственность, свободы и веру… Десятину нам дадут, думаю, чтобы девяносто процентов своего добра защитить! Как думаетe?

Слуцкий согласился. А генерал продолжил:

– Вояк мы найдем. Уверен. А вот евреи мне нужны. Можно я Вас буду называть на «ты», Виктор Семенович?

Виктор разрешил.

– Такие как ты люди мне нужны! Верные и умные. Будешь моим помощником. И задачей твоей будет добывать нам деньги у богатых евреев… Понял?

Слуцкий кивнул. Но возразил:

– Я же боевой офицер, Ваше благородие… Третью войну воюю… А деньги просить не приучен…

Семенов прервал его и сказал:

– Вы, евреи, умный народ. Научишься. Приказы не обсуждаются. Есаул Тихомиров проводит Вас в дом, где пока ночуют мои люди… Спокойной ночи, капитан Слуцкий!

Виктор отдал честь и вышел.

Виктор лег в кровать и уставился в темный потолок.

– Что же будет дальше? – подумал он, – кто знает… Если союзники помогут оружием, деньгами и провиантом, то за год большевиков можно будет разбить вдребезги. И создать нормальную, цивилизованную страну на месте царской России. Нормальное общество, с равными правами для всех. И для нас, евреев, в первую очередь. Отменят эту проклятую черту оседлости навсегда. Керенский, правда, её уже отменил, но не дай Бог, могут ведь и восстановить. Её надо будет еще раз запретить, и отменить любую дискриминацию иудеев. И станем со временем не хуже Америки и Европы…

Виктор вспомнил свой последний разговор с дядей Ичей.

– Вот за что и за кого я воюю! Прежде всего, за свой многомиллионный и многострадальный народ в России! За него! И если я пробьюсь наверх, то смогу ему помогать делами. И чего я тогда не додумался ему так ответить? Растерялся…

За окном шел снег. И слышался приглушенный разговор караульных казаков. Виктор заснул. Он спал тяжелым сном вымотанного человека. Во сне он увидел огромную, грязную, жирную свинью, лежавшую в жидкой грязи. И вдруг она приподнялась и перевернулась на другой бок, оставаясь на том же месте.

Виктор проснулся. Его тошнило. Противное ощущение от сна не покидало его. Он встал с кровати и подошел к окну. Казаки курили у крыльца. Луна печально светила, то и дело ныряя в облака. Виктор снова лег, и вскоре снова провалился в сон. На этот раз он увидел дядю Иче.

– Почему ты снишься мне, дядя? – спросил он его во сне.

– Потому что я умер, мальчик мой. Но хочу тебе кое-что сказать. Не строй иллюзий… Свинья остается той же самой свиньей, даже если она и перевернулась на другой бок… Режим царский будет заменен другим режимом, грязным и страшным… Еще ужаснее прежнего…

И Виктор снова проснулся. Уже светало. Багровый закат осветил морозную Читу. В комнате висели иконы, и от их суровых ликов Виктору стало как-то не по себе. Он долго ходил по комнате, а потом снова заснул.

Около десяти часов утра Виктора разбудил настырный стук в дверь. Тот вскочил и, наскоро натянув брюки, отворил дверь. Перед ним в дорогой меховой шапке и в заснеженной шубе, с раскрасневшимся от холода лицом стоял Семенов.

– Доброе утро, Виктор Семенович! Однако Вы, я вижу, любитель поспать. Одевайтесь. Вас ждет завтрак внизу. Мой адъютант расстарался. И я с Вами попью чая. А потом поговорим о делах наших. Введу Вас в курс дела. Расскажу о наших местных богачах-евреях, и пойдете к ним, собирать мзду! И только прошу Вас, упаси Господь, чтобы Вы себя нищим и убогим с сумой представляли! Вы власть! И берете с них причитающееся нам, для наведения порядка в стране и для их же собственного блага. Жду Вас внизу!

Семенов было развернулся, но что-то вспомнил и кликнул Виктора:

– Виктор! Чуть не забыл! Вот твое оружие и мой приказ о твоем назначении моим помощником и ответственным за сборы средств в казну армии. Только в приказе моем ты будешь числится под твоей настоящей фамилий, Слуцкий. И все твои документы мы изменим. Не пристало тебе родного отца фамилию скрывать.

И с этими словами Семенов вытащил из кармана шубы наган, а из кармана кителя приказ.

Слуцкий улыбнулся, вспомнив о том, что родным его отцом является православный священник совсем с другой фамилией.

– И ещё. Я вот о чём подумал. Надо бы местных евреев сподвигнуть к службе в нашей армии. А они не хотят и боятся… Да и казаки наши переполнены ненавистью к ним… Понять можно. Я вот о чём подумал. Надо бы, чтобы ты создал иудейскую сотню. И всё там, как им привычно, обустроил. С кошерной кухней, с соблюдением традиций, с раввином, с походной синагогой… Они тебе поверят. Ты ведь свой. Справишься?

– Гениальная идея, Ваше высоко благородие! С радостью постараюсь воплотить её в жизнь! – ответил Виктор.

Атаман довольно улыбнулся своей кошачьей улыбкой. И пожал Виктору руку.

Виктор отдал честь Семёнову и спустился завтракать.

A в половине двенадцатого он уже ехал с извозчиком к первому богачу, местному торговцу древесиной, Абраму Исааковичу Вайсу.

Сани остановились у роскошного заснеженного особняка…

Сцена 37

Пока атаман Семенов и Унгерн формировали армию, Виктор посещал многих местных богачей. Еврейские предприниматели, деньги, не охотно, но давали. Большой черный саквояж Слуцкого быстро наполнятся золотом, украшениями, драгоценными камнями, царскими золотыми червонцами и толстыми пачками бумажных денег. Все боялись красных и их экспроприаций и жаждали восстановления порядка и защиты своей частной собственности.

Семенов вернулся в Читу и, приняв из рук Слуцкого переполненный деньгами саквояж, очень обрадовался.

– Не ошибся я в Вас, милейший мой, Виктор Семенович! Вы молодец! Прекрасная и наиважнейшая работа! Пойдемте вечером в ресторан! Приглашаю Вас! Унгер-на не будет. Не переживайте! А вот Машеньку я возьму с нами! Я еще Вас не познакомил с ней? Нет?

Слуцкий ответил негативно.

– Познакомлю! Она мой талисман! Удача моя в теле красавицы! Присядьте, расскажу.

Они сели в кресла в кабинете атамана, и тот начал эмоционально рассказывать…

– Дело было до Вашего появления. Пошел я с Унгер-ном в ресторан. Денег не было.