Тем, кто всего лишь потерял работу, повезло. Внутренний замок захлестнула волна несчастных случаев. Неуклюжие служанки падали, ломая руки, ноги… шеи. И почему-то особенно часто расшибались умудрившиеся сохранить очарование.

Виллоу осуждала жестокость, но и сама замечала косые взгляды черни в сторону Кассии. Она лучше остальных слышала и чувствовала чужие мотивы, не позволяя Кас расслабляться. «Взялась устанавливать порядок — доводи дело до конца», — повторяла старуха.

За малейшее проявление распущенности Кассия выгоняла с позором. Пока Седрик отсутствовал, жители замка в полной мере почувствовали ее железную хватку. Больше ничего не происходило без ее ведома. Кас фактически заменила господина демона на его ответственном посту. Жеро был скотом, но работа с ним позволила научиться считать деньги. Кассия сама контролировала строительство и следила за его ходом.

Глядя на несчастных жителей, девушка понимала, что повышением налогов казну не наполнить. С кого брать деньги, если город только поднимается с колен и каждый без того вкладывает все силы? Оставалось прибегнуть к одной только ей доступному способу. Снова боль и снова бинты.

Саймон вернулся в Фальвик мрачнее тучи. Разумеется, новые жертвы дочери его не обрадовали. Отец почти потребовал, чтобы Кас немедленно прекратила издеваться над собой и оставила управление тем, кто в этом смыслит, обладает нужным опытом, то есть мужчинам. Естественно, девушка отказалась наотрез.

— Уедем подальше отсюда, — просил Саймон. — Слишком многое изменилось. Я не узнаю ни прежних людей, ни прежних улиц. Присцилла перебралась в столицу, вышла замуж и неплохо там устроилась. Она зовет нас к себе, чтобы собрать семью.

— Нет, — мотнула головой Виллоу. — Она жаждет легкой жизни на кровавых самоцветах. Вспомни ее!

— Нет, моя семья здесь. — Даже без ремарки старухи ответ был очевиден. — Я стану баронессой. И если Присси так мечтает о семье, пусть возвращается.

Отец только грустно вздыхал. Либо он действительно хотел забыть о Фальвике, либо что-то недоговаривал. Что для бесхитростного и открытого Саймона само по себе странно. Получая отказ за отказом, он продолжал упираться. Саймон умолял, уговаривал, приказывал и требовал. Но сердце дочери оставалось глухо к его словам. Оно целиком принадлежало Седрику и городу.

Власть сделала Кассию другой. Выше, сильнее, лучше. Так, по крайней мере, ей казалось. Девушка величаво шагала по коридорам своего замка и заставляла если не уважать себя, то бояться.

Священники во главе с Теофилом всячески подкрепляли ее убежденность. В какой-то момент в Фальвике заложили храм, где повелением иерархов Кассия почиталась как мученица.

Жизнь текла плавно и складно, все бы ничего, если бы не постоянное нытье Саймона. У Кас никак не получалось втолковать ему, что не худо бы начинать гордиться дочерью. Только отец не гордился. Скорее, наоборот — сожалел.

— Зря я тогда обратился к этому Седрику, — как-то в сердцах бросил он. — Жили бы тихонечко на заимке. Я бы капканов кругом понаставил так, что мышь бы не прошмыгнула.

— Думала, ты добра мне желаешь, — вспылила в ответ Кассия. — А ты вон куда клонишь? Заимка и глушь. Чтобы я никто и звать никак?

— Зато тут ты многого добилась, — горько отозвался Саймон. — Учти, девочка, даже молочную корову режут в голодный год. Будь ты мученица, святая, да хоть богиня, результат один — раны не заживают. А с лица ты опять похожа на покойницу стала.

Отец с каждым днем все резче и резче отзывался о Седрике, тогда как молодой барон все выше поднимался в глазах людей. Слава о его подвигах гремела повсеместно. Усилиями Седрика его земли сделались едва ли не самыми безопасными во всей Империи!

— Неблагодарный, — злилась Кас на отца. — Ему поднесли счастье на блюде, а он нос воротит! И ладно бы просто ворчал, так еще и меня за мою жизнь осуждает, и Седрика.

— Разошлась, — фыркнула Виллоу. — Саймон твой отец. Он тебя родил и воспитал. Не соглашаться — одно, хаять — совсем другое. Не может же он на пустом месте так вдруг невзлюбить того, в ком души не чаял?

— Ты права, — вздохнула девушка. — Но мне-то что делать? Как исправлять?

— Время исправит, — улыбалась ведьма. — Море самые острые камни превращает в ровные голыши. После свадьбы все изменится. Отцы — они вообще редко дочерей без боя в чужие руки отдают. Потерпи.

И Кассия терпела, пропуская мимо ушей гневные тирады Саймона о бароне. Не только она пыталась урезонить отца. Представители Церкви всячески старались смягчить сердце Саймона. Теофил битый час рассказывал о конфликте отцов и детей, о неспособности закосневших родителей понять устремления юности. Священник начинал каждую речь словами: «Возрадуйтесь, братья и сестры! Настал новый день! С нами Всевышний, барон Седрик и Фальвикская Дева!»

Но и это не трогало Саймона. Он продолжал гнуть свое, а когда понял, что от его слов столько же толку, сколько от воя охрипшего пса на луну, собрал вещи и ушел в лес. Сбежал, как поступал, сколько Кассия себя помнила.

— Без него и его нравоучений стало гораздо спокойнее, — сказала она Виллоу. — Может, чистый воздух и тишина помогут Саймону одуматься?

Старуха не ответила. Она хранила молчание, позволяя Кас решать самой, в отличие от отца.

Новый набег зеленокожих к берегам Торгового моря вынудил молодого барона углубиться в соседние владения. Но и там его принимали как освободителя. Зеленокожие нутром чуяли слабость и вгрызались там, где тонко. Громадные тролли захватили крошечную деревушку. Они согнали людей в стойла, как скот, и готовились сожрать всех, если бы Седрик не подоспел вовремя. Победа далась нелегко: могучие твари яростно сопротивлялись. Но барон не привык отступать.

Часть троллей оказалась перебита, а часть скрылась в ночной темноте, поклявшись отомстить. Воспринявшие угрозу всерьез местные жители с факелами и вилами искали монстров по всей округе, но никого не нашли. Зато это немного отвлекло внимание черни от перемывания костей Фальвикской Девы и ее будущего супруга. Болтуны до того докатились, что начали выражать сомнения относительно свадьбы. Даты радостного события по-прежнему никто не назначал.

— Мужчинам не нравится, что ты захватила власть, пока Седрика нет, — сообщила однажды Виллоу. — Гарнизон готовит акцию неповиновения, если не восстание. Шепотом заговорщиков отзываются стены. Берегись.

— Что предложишь? — Кассия побледнела.

— Повесить смутьянов. — Старуха обвила Кас за плечи. — Ты не можешь позволить кому-то сомневаться в себе. Скоро ты станешь баронессой; выступая против тебя, они выступают и против Седрика тоже. А это уже измена.

— Согласна.

Стараясь опередить злоумышленников, Кассия поручила незримой спутнице проникнуть в их планы, чтобы назвать имена главарей. С помощью Виллоу девушка раздобыла неопровержимые доказательства.

— Как же так? Я столько делаю для них! — сокрушалась Кас.