Я похолодел. Гнев инквизиции, конечно, страшен, но не настолько, как гнев моей жены. Ну почему у меня не может быть обычной супруги, простой и смертной, как любая другая? Впрочем, узнав свою нынешнюю жену, уже не могу променять ее на кого бы то ни было еще.

— Пойми, дорогая, ты все не так поняла! Мне просто нужно спасти Анжа от этого брака!

— Любой ценой?

— Э-э-э… да. То есть… сама понимаешь…

Смерть отступила на шаг. Я чувствовал, что опять теряю свою жену. В отчаянной попытке удержать ее бросился на колени, что-то лепетал, упрашивал — напрасно. Смерть ушла, оставшись глухой к моим мольбам.

Но, как оказалось, это была не последняя плохая весть в этот день. Уже утром стало известно, что труп куда-то исчез.

Белые, как мел, студенты боялись даже глаз поднять. Марджет время от времени еще пыталась что-то лепетать в свое оправдание, Зимовит молчал, глядя в пол и переминаясь с ноги на ногу. Дверь в кладовую была выломана. И не просто так, а сорвана с петель и валялась в коридоре. Повсюду царил беспорядок.

Если вчера мэтр просто гневно что-то вещал, то теперь он орал, не стесняясь в выражениях.

— Вы! — наступал он на студентов. — Вы — два идиота! Да чтобы вам после этого даже записку «Прослушали курс некромантии» выдали? Лично не допущу! Да еще и сам — слышите, вот этими самыми руками! — донос в инквизицию накатаю, чтобы вас отсюда — и сразу в пыточные подвалы отправили! Дебилы! Козлы! Тупые кретины!

— Что происходит? — Все еще не пришедший в себя после ночной беседы, я спустился вниз к концу представления.

— Происходит? — Мой партнер обратил ко мне перекошенное от гнева лицо. — Происходит то, что вчера эти два… — он замялся, подбирая не матерные эпитеты, таковых не нашел и махнул рукой, — эти двое не озаботились тем, чтобы нейтрализовать труп. И он за ночь миновал личиночную стадию.

— Что?!

— Что слышали, Згаш! По городу ходит настоящий мертвяк, которого по незнанию создали эти кретины!

Я сел. Мимо кресла.

— Что же делать? — прозвучал осипший от волнения голос.

— Как — что? — Мэтр говорил уже вполне спокойно, и только взгляды исподлобья и бледное лицо свидетельствовали о том, что он все еще кипит от гнева. — Искать мертвяка. Только уже на самом деле и тайно, а не так, как вчера!

— Я предупрежу градоправителя?

— Сделайте милость, Згаш… А вы двое — за мной!

Во всем, что произошло дальше, виноват только я один.

Мертвяка нашли. После долгих поисков, уже после того, как прозвучал сигнал к тушению огней, мы несолоно хлебавши повернули домой. Полночь давно миновала; в такую пору все мертвяки, призраки и упыри, как правило, уже находятся на пути к убежищу. При этом не стоит считать, что раз они расползлись, то это — самое безопасное время. Отнюдь! Многие ночные нелюди-нежить активны до самого рассвета, а спешащие на покой упыри даже опаснее. Ибо они торопятся убраться в свои уютные норки-могилки и готовы атаковать любого, кто встал на пути. Не стоит забывать о голоде, — если охота была неудачной, время поджимает, а никого поймать не удалось… Так что расслабляться с последним ударом часов рановато.

Первые петухи уже запевали в клетях, сонно хлопая глазами и взмахивая крыльями, когда четыре всадника повернули к дому. Я держался чуть в стороне — двое студентов до сих пор вызывали стойкую неприязнь. В голове неотвязно вертелась одна мысль: «Один из них — не тот, за кого себя выдает!» Но вот как вывести притворщика на чистую воду?

В общем, из-за моих раздумий все и случилось. Ибо к дому я подъехал последним, спешился, когда все вылезли из седел, и, ничтоже сумняшеся, вызвался поставить лошадей в стойло. На что только не пойдешь, чтобы не подниматься на второй этаж, в спальню, одновременно с находящимися под подозрением типами.

Взяв под уздцы лошадей, направился к конюшне через двор, когда в спину пахнуло холодом. Тихо заржал мой мерин. Дернул головой жеребец мэтра Куббика…

— Отда-а-ай сапоги-и-и…

Ну как можно забыть? Колдун-лич из Лопухов повадился ходить возле дома, еженощно требуя вернуть свое имущество. Спать под его завывания было можно, но только до тех пор, пока неупокоенный мертвяк не начинал карабкаться по стене, шкрябая когтями. Тогда тот, кто больше хотел спать и потому был более раздражен, просто-напросто швырял в него из открытого окна парочку боевых заклинаний — и все утихало до утра. Чтобы на следующую ночь повториться снова.

По словам Марджет, когда они ночевали в деревне Пирожки, колдун достал их и там — настолько, что на вторую ночевку пирожане слезно, от волнения сломав забор и три дубины, вежливо попросили возмутителей спокойствия уйти спать куда-нибудь подальше, где вопли обворованного мертвяка никого не напугают. А теперь лич вернулся на старое место и, в кои-то веки подкараулив своего обидчика, пошел на него, растопырив руки и завывая дурным голосом:

— О-о-отда-а-ай!

— А тебе что, мои не подошли, что ли? — Зимовит попятился, отступая к крыльцу.

— Отда-а-ай, — гнул свое колдун.

— Накося, выкуси!

Жест, который студент продемонстрировал личу, я не видел со спины, хотя представление стоило того, чтобы за ним наблюдать из первого ряда. Бросив лошадей, я подкрался поближе…

И тут кто-то небрежно тронул меня за плечо.

— Отвали!

— Э-э-ы…

В действительности этот звук не имел ничего общего с нормальными звуками человеческой речи. Мертвяки не умеют разговаривать. Они вообще не издают звуков. Просто иногда тело «вспоминает, как дышать», двигает грудными мышцами, накачивая или выдавливая воздух из легких. Он проходит через горло — и получаются такие вот утробные стоны-вздохи. К реву, рычанию и тем более осмысленной речи они не имеют никакого отношения — если при жизни мертвяк не был колдуном, который и после смерти сохранил часть своей личности, в том числе и речь.

Вот как сейчас.

— Ы-ы-ы…

Я круто обернулся и похолодел — в шаге от меня, чуть покачиваясь, стоял самый настоящий мертвяк. Тот, кого еще вчера в виде свежего, испачканного землей трупа студенты-идиоты приволокли и разложили на столе в кладовой.

— И-и-хы, — с сипением втолкнули-вытолкнули воздух легкие.

— Спасайся, кто может! — не придумав ничего лучшего, заорал я.

Оказаться так близко от мертвяка без оружия и защитного круга — это последняя ошибка в жизни любого некроманта. Несколько полных боли секунд — и все. Но хотя бы предупредить остальных…

Я невольно стиснул зубы, ожидая конца, но ничего не произошло. Вместо ответа что-то пронеслось мимо. Послышался глухой удар и шум падения тела.

— Беги!

Шарахнулся прочь, распахивая глаза — бегать зажмурившись очень трудно, — и успел заметить, что «мой» мертвяк лежит на спине, бестолково суча конечностями. На нем же распласталась туша лича. Он что, решил пожертвовать собой? Или ему кто-то помог совершить сей благородный поступок, использовав как снаряд?