Он что-то спросил меня по-итальянски.

– Ноу, – я мотнула головой. – Ноу итальяно. Ду ю спик инглиш?

– Йес.

Мои познания в английском языке на этом и закончились, я замолчала.

В этом молодом человеке, его глазах, губах, повороте головы так много было от меня, что я почувствовала боль в сердце. Он стоял и непонимающе смотрел на меня.

– Я… я… из России.

Раздалось громыханье, и на пороге появился человек в инвалидной коляске; у него было волевое энергичное лицо, cедые волосы и глубокие морщины.

– Из России? – переспросил он. Мужчина говорил по-русски с легким акцентом. – Откуда?

– Из Москвы.

– Я одно время жил и работал в Москве. Корреспондентом. Это очень красивый город. И красивые доброжелательные люди.

– Да. – Я стояла, переминаясь с ноги на ногу.

– У вас какое-то дело?

– Можно зайти?

– Заходите. – Он обратился к юноше по-итальянски, и тот быстрым шагом направился к калитке, открыл ее и отступил в сторону, пропуская меня.

– Заходите! – и он улыбнулся. – Я говорю по-русски.

– Моя жена его научила. Она была русской. Присаживайтесь. – Мужчина махнул рукой на стул у столика. – Сейчас Константин принесет нам холодную воду. Или вы хотите кофе?

– Нет. Воду.

– Жена умерла четыре года назад. А я примерно с той поры – в коляске. Меня зовут Лука.

– Ольга.

– Что вы хотите?

Константин ушел, и я проводила его глазами.

– Дело в том… – я опустила голову и стиснула руки, – дело в том, что я мать Константина.

Когда я сказала, выпалила эти слова, наступила гробовая тишина. Мужчина смотрел на меня, подпирая рукой щеку.

– Мать? Из России? Настоящая мать?

– Да.

– Но как вы нашли? Нас уверяли, что тайна будет сохранена.

– Эти люди ни в чем не виноваты. Я достала эти сведения другим путем. Но как – не спрашивайте.

– Не буду. – И на его лице появилось легкое подобие улыбки. – Не буду. Ваше лицо мне знакомо.

– Я телеведущая.

– Вот-вот. Я иногда смотрю телевизор и русские программы. Видите ли… ностальгия. Годы, проведенные в России, были самыми лучшими в моей жизни. Там я встретил Надю. Там мы поженились и усыновили ребенка. Константин – славный мальчик. И очень помогает мне. Но что вы хотите?

– Ничего. Просто видеться с ним, общаться, иногда ездить куда-нибудь вдвоем. Я не собираюсь отнимать его у вас, – я сложила руки на груди. – Но если бы вы знали, как я мечтала об этой минуте всю жизнь, как я проклинала себя за беспечность. За то, что оставила его на попечение одной дальней родственницы, а та сдала его в детдом. – Я заплакала, и Лука поднял вверх руку.

– Нет-нет. Так не годится. Это радостное событие, и его надо отпраздновать. Не надо плакать.

Константин!

Юноша вырос с подносом, на котором стояла бутылка воды и два высоких стакана.

– Константин! Убери воду. Лучше принеси бутылку красного вина из подвала. Знаешь, кто эта женщина? Это твоя настоящая мать из России. Мне кажется, вам нужно познакомиться поближе и для этой цели распить бутылочку винца. Сейчас у нас время обеда, и мы приглашаем вас к столу. Это, конечно, займет время. Но я думаю, что никто из нас и не торопится…

* * *

– Слушай! – Я запустила руку в волосы сына и замерла от невыразимого счастья. – Ты можешь прилетать ко мне, когда только захочешь. Я покажу тебе Москву, Кремль. А хочешь, мы поедем в тайгу, в Сибирь, и ты узнаешь, что такое настоящие сибирские морозы. Или на Камчатку – будем купаться в горячих источниках. Россия – она бескрайняя.

– Я прилечу. Обязательно прилечу. Но все это так неожиданно. Мам!

– У тебя есть сестра! Такая упрямая девчонка. Но я ее очень люблю. Ее зовут Даша. Я думаю, вы с ней подружитесь…

– Она похожа на тебя?

– Нет. Она мне не родная. Она – дочь моего мужа, который недавно умер.

– Как печально. – И сын дотрагивается до моей руки.

Мы сидим в саду – уже вечереет и скоро станет темно.

– Мам! Ты меня долго искала?

– Всю жизнь.

– Я рад, что ты меня нашла…

– Подожди! Мне нужно позвонить одному человеку…

Я достала сотовый и набрала номер Заxарова.

– Андрей!

– Ага! Долго мне пришлось ждать от тебя звонка.

– Извини… Но я не могла наговориться с сыном.

– И как вы там?

– Ох, и не спрашивай! Я так счастлива…

– Я рад, – кратко говорит он.

– Жаль, что тебя нет рядом.

– Почему жаль?

Теперь голос был совсем рядом. Я резко обернулась. Передо мной стоял Захаров в светло-сером летнем костюме, засунув руку в карман – я уже поняла, что это его любимая поза, – и смотрел на меня. – Ты мне не звонишь, пропала куда-то, и я решил сам приехать к тебе. А заодно познакомиться с твоим сыном.

– Андрей! – вскочила я со стула. – Андрей! Ты просто…

– Что ты замолчала! Договаривай!

– Ты самый лучший…

– Какой комплимент! Ради этого стоило примчаться из Черногории. Здесь у вас, конечно, очень уютно. Но я распорядился закатить грандиозную вечеринку в ресторане. Я думаю, ни у кого нет возражений?

Я посмотрела на сына.

– А я могу пригласить своих друзей?

– Конечно, – cказал Андрей. – И чем больше, тем лучше.

– Я пойду позвоню им. Можно, мам?

– Иди!

Когда мы остались вдвоем, Захаров нагнулся ко мне и прошептал:

– А где доказательства того, что я – самый лучший?

Я вспыхнула.

– Прямо сейчас?

– Ну, тебя уже разместили в комнате?

– Разместили.

– Так чего мы ждем? До вечеринки еще уйма времени.

Я улыбнулась.

– Уже соскучился?

– Поэтому и примчался!

– Господи! Хорошо, что мы здесь и нас никто не знает. В Москве бы замучили папарацци.

– Все еще впереди.

– Ты думаешь?

– Уверен! И папарацци, и заголовки газет, и все такое. Тебе это не нравится?

– С тобой? Нравится! За то, что ты вернул мне сына, уберег его, я готова снова плыть под пулями в воде. И еще… – я запнулась. – С тобой я почему-то ничего не боюсь: ни газетчиков, ни нервотрепки… Вообще – ничего.