— Мистер Вальтер!

— Да, мистер Дайглер?

— Конечно же, сейчас не время для обвинений…

— Конечно.

Дайглер криво улыбнулся.

— Поэтому я и не буду ими заниматься, хотя некоторые и вертятся на языке. Но так уж случилось, что я знаю кое-что по вопросу экономики колонизации профессионально.

— Очень хорошо. Мы обязательно используем ваши познания.

— Вы позволите мне закончить? Первый и основной принцип ведения дел в колонии, отрезанной от источников снабжения, — это сделать ее достаточно большой. Это просто вопрос статистики, слишком маленькая колония может погибнуть от какой-либо мелкой неполадки. Это все равно что играть в кости, имея слишком мало в кармане: три раза подряд неудача, и тебе конец. Глядя вокруг, я с очевидностью понимаю, что мы имеем гораздо меньше оптимального минимума. Если уж быть точным…

— Это все, что у нас есть, мистер Дайглер.

— Я понимаю. Я не любитель предаваться бесплодным мечтаниям. Я хочу знать следующее: можем ли мы рассчитывать также и на команду?

Мистер Вальтер покачал головой.

— Этот корабль не будет выведен из эксплуатации, пока есть люди, способные на нем работать. Всегда остается надежда, как бы она ни была мала, что мы найдем путь домой. Не исключено даже, что нас найдет какой-либо имперский разведывательный корабль. Мне жаль так отвечать, но — нет.

— Я спросил не совсем про это. Я находился в своих рассуждениях на пару шагов впереди вас. Было вполне очевидно, что вы не разрешите команде заняться колонизацией. Но все-таки можем мы рассчитывать на их помощь? У нас, похоже, имеется шесть женщин — одной больше, одной меньше, — которые, вероятно, помогут нашей расе не исчезнуть здесь. Это значит, что следующее поколение нашей новой нации будет значительно меньше. Такая колония потухнет, просто по статистической вероятности, если только каждый работоспособный мужчина не будет работать по десять часов в день весь остаток своей жизни, просто для того, чтобы дать нашим детям лучшие шансы выжить. Я лично не имею ничего против этого, если только все мы вместе предпримем такую попытку. Но для того чтобы быть уверенными, что эти молодые люди, которые еще и не родились, будут живы через тридцать лет, потребуется вся наша рабочая сила. Так поможет нам команда?

Мистер Вальтер спокойно сказал:

— Я думаю, что вы можете на это рассчитывать.

— Рад это слышать.

Маленький человек с красным лицом, имени которого Макс не знал, прервал их.

— Какого черта «рад слышать». Да я сам лично возбужу судебное преследование против офицеров корабля. Я буду кричать со всех…

Макс заметил, как Сэм тихо проскользнул сквозь толпу к говорившему, после чего тот резко смолк.

— Отведите его к врачу, — устало сказал мистер Вальтер. — Он успеет подать на нас в суд завтра. Собрание закончено.

Макс направился в свою каюту, но его тут же поймала Элдрет.

— Макс! Я хочу с тобой поговорить.

— Хорошо. — Он направился назад в гостиную.

— Нет, я хочу поговорить с глазу на глаз. Пошли в твою каюту.

— Да? Миссис Дюмон, если узнает, совсем выйдет из себя, да еще расскажет мистеру Вальтеру.

— А, к чертовой матери их обоих. Всем этим дурацким правилам теперь конец. Ты что, ничего не слышал на собрании?

— Похоже, это ты не слышала.

Он крепко взял ее за руку и повернул в сторону гостиной. Они наткнулись на мистера и миссис Дайглер, шедших им навстречу. Дайглер сказал:

— Макс? Ты занят?

— Да, — ответила Элдрет.

— Нет, — ответил Макс.

— Хм… Вы бы решили вопрос голосованием. Я хотел бы кое о чем спросить Макса. У меня нет никаких возражений, чтобы и вы при этом присутствовали, Элдрет, если только вы простите, что я вам помешал.

Она пожала плечами.

— Ладно, может быть, вы сумеете как-нибудь с ним сладить. Я не могу.

Они отправились в каюту Дайглеров, более вместительную и роскошную, чем каюта Макса. В ней были даже два стула. Женщины пристроились на кровати, мужчины поделили между собой стулья. Дайглер начал:

— Макс, вы производите на меня впечатление человека, предпочитающего прямой ответ всяким увиливаниям. Есть некоторые вещи, которые я хотел бы знать, но не хотел о них спрашивать там. Может быть, вы сможете мне помочь.

— Хорошо, если только это будет в моих силах.

— Отлично. Я попытался уже спросить мистера Саймса, но не получил от него ничего, кроме вежливого отказа. Я не сумел повидаться с капитаном, а после сегодняшнего я вижу, что все равно в этом не было большого смысла. Так вот, можете ли вы, не залезая во всю эту математику, сказать мне, какой у нас есть шанс попасть домой? Один из трех, один из тысячи — или сколько?

— Хм, я не смогу ответить в таких терминах.

— Ответьте тогда, как вы сами это понимаете.

— Ну, можно сказать так. Мы не знаем, где мы находимся, но зато совершенно точно понимаем, где мы не находимся. Мы не находимся на расстоянии, скажем, в сотню световых лет от любой из исследованных областей нашей Галактики.

— Откуда вы это знаете? Мне казалось, что сотня световых лет — это слишком большое пространство, чтобы его исследовать за те несколько недель, которые прошли с того времени, как мы сбились с пути.

— Конечно же, это очень большое пространство. Это сфера поперечником в двенадцать сотен триллионов миль. Но нам и не нужно было его исследовать, точнее — тщательно исследовать.

— В таком случае — откуда же вы знаете?

— Понимаете, сэр, мы исследовали спектры всех видимых нам звезд до первой величины — и уйму всего другого. Ни одной из них нет в наших каталогах. Некоторые из них — гиганты, которые должны иметь первую величину с расстояния в сотню световых лет, — они-то наверняка были бы в каталогах, если бы какой-нибудь из разведывательных кораблей как раз оказался на таком расстоянии от них. Поэтому мы абсолютно уверены, что находимся очень, очень далеко от любого места, где человек бывал раньше. Если уж говорить точно, я был чересчур осторожен в своей оценке. Сделайте эту сферу в два раза больше по диаметру, и все равно оценка будет очень осторожной. Мы и вправду заблудились.

— М-м… Хорошо, что я не стал спрашивать об этом в гостиной. Так есть все-таки хоть какая-нибудь вероятность, что мы когда-нибудь узнаем, куда мы попали?

— О, конечно же. Остались еще тысячи звезд, которые можно исследовать. Шеф Келли, вполне вероятно, в эту самую минуту снимает одну из них.

— Ну, в таком случае каковы же шансы на то, что в конце концов мы определимся?

— О, я бы сказал, что они очень велики — за год, самое большее — за два. Если не по одиночным звездам, то по шаровым звездным скоплениям. Вы же понимаете, что поперечник Галактики что-то около сотни тысяч световых лет, и мы видим только те звезды, которые близки к нам. Но шаровые скопления тоже представляют собой отличные ориентиры. — Про себя Макс сделал оговорку: «Если только мы не в другой Галактике». Не было смысла в том, чтобы сваливать на них еще и это.