– Зато Селит выбрал достаточно странный способ возмездия, - ответила Бренна. Но Гаррик покачал головой:

– Ты слишком заблуждаешься, если думаешь, что его необычное поведение имеет совсем другой смысл.

– Разве? Нет ни малейшего сомнения, что Селиг придет в бешенство, услышав предложение короля. Но посмотрим, как долго он будет упорствовать, прежде чем согласится.

– Может, это предложение заставит его отпустить пленницу?

– Скажем, я буду крайне удивлена, если это произойдет.

Гаррик отнюдь не был так уверен, но все-таки предложил пойти к Селигу всем вместе, поскольку наверняка потребуются объединенные усилия, чтобы сломить его упрямство. И, кроме того, у него по-прежнему оставались два выхода. Ройса крайне забавляла вся эта ситуация: если шурин откажется отпустить пленницу, ему придется терпеть ее всю оставшуюся жизнь.

Селига отыскали в кузнице, где тот давал точные указания относительно меча, которым хотел заменить похищенный у него грабителями. Завидев все семейство, он нахмурился, сообразив, что появление сразу стольких родственников явно не к добру. И оказался прав.

– Жениться на ней? Да вы в своем уме?

– Алфред хочет приобрести верных союзников через браки между датчанами и саксами, - рассудительно пояснил Ройс. - И ты это прекрасно знаешь. Так что нет ничего необычного в том, что он это предложил.

– И ничего необычного в том, что я решительно отказываюсь, - сухо объявил Селиг.

– Только попробуй сказать, что ты не находишь ее очень даже привлекательной, - вмешалась Бренна.

И тут Селит окончательно понял, что мать видела Эрику под ним, в коридоре, обнаженную, и просто решила никому об этом не рассказывать, - Неужели тебе не важно, - процедил он, - что придется жениться на женщине, которая меня ненавидит? Именно этого ты требуешь от меня?

– Конечно, нет! - негодующе перебила Кристен. - Просто мы хотим, чтобы ты наконец опомнился и отдал ее брату, потому что третьего пути нет.

– Мы не можем стать виновными в том, что королю придется выдерживать осаду! - спокойно добавил Гаррик. - Он намеревался уехать завтра утром, но, если дело затянется, брат девушки может устать от ожидания и пойти в атаку, не ведая, что нападает на самого короля! Надеюсь, ты не хочешь быть причиной новой войны между саксами и датчанами, сын мой?

Интересно, каким образом удается родителям возложить на его плечи всю тяжесть вины? И это называется быть на стороне сына?!

Может, если забыть о чести и достоинстве и вызвать на поединок Рагнара Харалдсона… Нет, Селиг не способен на такое. Значит, придется выдать пленницу. Никогда он не женится на женщине, к которой не испытывает ничего, кроме ненависти.

В этот момент на пороге появился Алфред: высокий, красивый, царственный.

– Вижу, вы нашли его, - заметил он, ни к кому конкретно не обращаясь. - И каков же будет твой ответ? - Пронзительный взгляд голубых глаз пригвоздил Селига к месту.

Селит мог сколько угодно спорить с родственниками, но, как большинство мужчин, знал, что возражать королю почти невозможно, хотя он и не присягал на верность властителю Уэссекса:

– Я женюсь на ней.

Казалось, Алфред не ожидал ничего другого, - Превосходно. Теперь остается лишь решить, стоит ли приглашать на церемонию брата дамы, или сообщить ему после того, как венчание состоится.

– Если мы хотим избежать немедленного нападения, лучше все объяснить потом, - предложил Ройс.

– Он все равно, так или иначе, начнет сражение, - наконец, опомнившись, возразила Кристен:

– Думаешь, не сообразит, что ее принудили?

Эти слова ранили Селига в самое сердце. Любая другая женщина в обморок бы упала от радости, предложи он ей стать его женой. Всякая, кроме этой…

– Ее никто не будет вынуждать, - резко бросил он, отлично зная, что лжет, и тут же поправился:

– По крайней мере она выйдет за меня добровольно и убедит в этом брата.

– Как же тебе удастся совершить чудо при такой взаимной ненависти? - осведомилась Бренна, лукаво взглянув на сына.

Селит раздраженно посмотрел на мать. Странно, по ее виду никак не скажешь, что она жалеет его…, скорее…, почти забавляется! Если кого здесь и принуждают, так это его, Селига, и его собственной матери следовало бы хоть немного опечалиться!

– Я сам займусь этим, - только и сказал он.

– Тогда лучше тебе сделать это побыстрее, - заметила Бренна. - Венчание должно состояться не позже сегодняшнего вечера, с тем чтобы прошла брачная ночь, прежде чем ее брату станет обо всем известно и он не мог бы и подумать расторгнуть этот брак.

Брачная ночь? От одной мысли об этом по телу Селига пробежал ледяной озноб, смешанный со странным возбуждением. Брачная ночь с ней… Нет, такого не будет. Он не хочет эту женщину, особенно когда перед глазами не мелькает соблазнительно обнаженное тело.

Нет, все, что ему необходимо, - это месть. И он своего добьется. Любым способом.

К тому времени, как Селиг добрался до своей спальни, он был в таком бешенстве, что едва сдерживался. Однако никак не мог понять, на кого обрушить ярость. Он хотел во всем упрекать Эрику, судьбу, даже себя, но не сумел направить гнев ни на кого в особенности, поэтому просто рвал и метал, не в силах отыскать истинного виновника. Но то непонятное возбуждение, испытанное им совсем недавно, не покидало его. Не знай он себя, мог бы подумать, что охвачен пьянящей радостью, но, конечно, это все чистые выдумки. Такому не бывать!

Эрика в одном нижнем платье стояла перед окном, из которого могла видеть половину войска, разбившего лагерь перед воротами. Селиг не сомневался, что девушка не сошла с места с той минуты, как узнала о появлении датчан. Она даже не оглянулась, чтобы узнать, кто вошел в комнату, хотя Селиг знал, что N Эрика слышит шаги. Он заметил, как напряглось и мгновенно расслабилось ее тело.

Селиг пересек комнату, остановился за спиной Эрики и теперь сам увидел огни походных костров датчан. Да, их слишком много. Очевидно, намерения викингов весьма серьезны, и брат девушки поведет их в бой.

Эрика снова застыла от близости Селига и словно превратилась в ледяную статую. Девушка, конечно, узнала его, но не желает даже повернуться. Может, все к лучшему, поскольку она хотя бы не замечает его бешенства и даже не спросит, в чем дело, иначе кто знает, что бы она сделала, если бы увидела его лицо!

– Все кончено, - устало, едва слышно выдохнула наконец Эрика. - Теперь я даже могу извиниться. Селиг так поразился, что даже не повысил голоса.

– За то, что родилась без сердца?

– За то, что позволила твоим оскорблениям воспламенить во мне гнев, в порыве которого я и отдала приказание высечь тебя.

– Но когда же и чем я оскорбил тебя? - резко, хотя и с некоторым любопытством осведомился Селит.