Леня замялся, покрутил в сомнении головой, но наконец выдавил:

- Вы этого Рафу давно видели?

- Я его вообще только по фотографиям знаю.

- Повезло вам… Потому что сейчас он - вылитый Литвиненко на той фотографии в больнице…

Леня внимательно посмотрел на Ледникова, явно пытаясь установить, какое впечатление произвело на него это известие. Ледников расхохотался:

- Еще одна жертва полония! Тоже крыша поехала от страха?

Леня надулся.

- Вам хорошо смеяться. А я с ним столько дней в одной квартире провел. Ели вместе…

- Так ты что - серьезно думаешь, что у него волосы от полония вылезли?

- Нет, он сказал, что постригся наголо, потому что волосы сыпаться стали, а ему сказали, мол, это помогает… Но вид у него!

- Ну, если тебе скормить столько азалептина, у тебя тоже вид будет тот еще!

- Но я с людьми, торгующими полонием, не встречался, - многозначительно выдал Леня.

Ледников в изумлении уставился на него. Ничего себе сюжеты!

- А Рафа что - встречался?

- Как-то сказал, что у него были дела с местной публикой, с которой общался и Литвиненко, так они говорили, что этого полония достанут сколько захочешь.

- И ты поверил?

- Я тогда подумал, что это он с азалептина заговаривается… Но, понимаете, мне сразу стало казаться, что азалептин как-то уж слишком сильно на него действует. Я ему давал-то ерундовые дозы, а у него сразу башню сносило. До меня только теперь дошло - может, это потому, что одно на другое накладывается? Он в последние дни только и твердил, что его отравили. Телевизор смотрел и просто дрожал от страха.

Ледников не знал, что сказать. Ситуация бредовая, отдает нынешним лондонским сумасшествием, но… Рафа мог уже разнюхать, что наследство отца, судя по всему, уплыло из его рук, и пока это не стало известно всем, надо попытаться на чем-то сделать деньги… На чем угодно. А в Лондоне нынче в темных личностях всех мастей недостатка нет… Даже английские газеты пишут, что сегодняшний Лондон вполне мог стать местом, где террористические организации могут использовать тот же полоний для создания грязных бомб…

- А если он все-таки встречался с этими, которые полоний предлагают? - продолжал терзать себя Леня. - Они же вполне могли заразить его… А он - меня…

- Телевизор надо поменьше смотреть. И не читать английские газеты, если нервы не в порядке, - наставительно сказал Ледников. - А теперь еще два вопроса, и будем трогаться. Зачем ты напал на меня у ресторана? Чего ты хотел этим добиться?

- Да это не я, это мужики эти, от Валерия Олеговича, предложили. Давай, говорят, маленько этого фраера шуганем, что он тут у нас под ногами вертится? Настучи ему по шее, а потом пушку покажи, может, поймет, что надо быть скромнее.

- Допустим. А здесь, на кладбище, ты чего забыл? Другого места для встречи не нашел?

- А у меня здесь тайник был, - несколько смутился Леня. Чуть подумал и прибавил: - Мы с Русланом, в Майском еще, тоже тайник на кладбище завели, когда пацанами были. А когда меня тут рядом поселили, я почему-то вспомнил, ну и…

- Ясно, воспоминания босоногого детства одолели. А тайник тебе зачем понадобился?

- Зачем!.. Откуда я знаю, что у этих мужиков от Валерия Олеговича на уме? Что они со мной сделают, когда все закончится? Вот я тут пистолет и свои документы припрятал на всякий случай. А вчера пушку достал, потому что понял: дело катится к финалу и как бы мне не угодить под раздачу.

- Так ты что, собираешься с пушкой, из которой в полицейских стрелял, по Лондону разгуливать?

- Нет, пистолет я опять спрятал, только документы взял.

- Ладно, давай убираться из этой юдоли скорби, которую ты кощунственно превратил в перевалочную базу, - неодобрительно сказал Ледников. - Раз ты собрался в Эдинбург, нам с тобой на Кингс-Кросс. Оттуда идет куча поездов до Эдинбурга. Шесть часов, и ты на месте. Дотянешь?

Леня вздохнул:

- А куда деваться? Ничего, бывало и хуже.

В такси он затих. Видимо, пока выбирались с кладбища, нога сильно разболелась. Поглядывая на его осунувшееся, посеревшее лицо с закрытыми глазами, Ледников вспомнил слова из бодрой песни, которые он часто обращал и в свой адрес: «Куда вас, сударь, к черту, занесло?» Леня явно подписался на работенку, которая была рассчитана не на такого человека, как он. В нем не было необходимой для этого дела злобы, которую он испытывал бы по адресу своих новообретенных «родственников», не было тупой беспредельной жестокости, которая нужна, чтобы хладнокровно выбивать всеми способами из человека что-то нужное тебе, не было ослепляющей страстной веры в свою правоту, которая заставляет творить черт знает что… В нем не было даже того патологического легкомыслия и безответственности, с которыми Ледников не раз сталкивался в годы работы в прокуратуре, когда люди шли на преступления, ничуть не задумываясь ни о последствиях, ни о расплате. Может, им двигал страх, который мог внушить ему этот самый Валерий Олегович, привыкший, судя по всему, распоряжаться чужими судьбами и жизнями?

Однако, как бы то ни было, но Ледников ни разу не испытал желания сдать Леню полиции. И не потому, что это повредило бы Гланьке, а потому, что Леня был ему просто симпатичен. И скорее представлялся жертвой, чем злодеем. Вопрос - чьей жертвой? Собственного отчаяния или чужой воли? А может, просто безотцовщины?

Леня открыл глаза, страдальчески поморщился.

- Подъезжаем, - сказал Ледников.

Впереди уже действительно маячила махина вокзала Кингс-Кросс, который с некоторых пор стал известен всему миру прежде всего тем, что именно отсюда отбывал в школу волшебников сам Гарри Поттер.

Расплатившись с таксистом, Ледников довел Леню до ближайшего кресла в зале ожидания, а сам отправился к кассам за билетом.

Он уже торопливо шел обратно, когда позвонила Гланька. Ледников остановился и отошел к ближайшей колонне - он терпеть не мог разговаривать на ходу. Да и спешить было некуда - до отправления эдинбургского поезда оставалось еще почти полчаса.

Гланька сообщила, что они уже в Лондоне и на завтра масонская родня Седрика организовала ему встречу с высоким полицейским чином.

- Ледников, тебе надо улетать, - торопливо сказала Гланька. - Седрик в плохом состоянии. Я ему объяснила, что он должен молчать о тебе, но, боюсь, в полиции его раскрутят и он выложит им все… И тогда они наверняка заинтересуются тобой.

- Но я ничего им не сделал, - попытался успокоить ее Ледников.

- Что-то ты же делал! Вспомни эту драку у «Бельведера». А дискета с твоим досье, которая может быть у Кросби? Им сейчас не до шуток! А твои встречи с бывшим полицейским? Скажут, что ты его вербовал, и испортят старику жизнь…

Тут она была права. Если полиция каким-то образом выйдет на него, то Крейг молчать не будет. Совесть и честь старого полицейского не позволят. И чем это для него обернется, никому сейчас не известно. Ясно только, что ничем хорошим…