Один из величайших даров, который трудности могут преподнести нам, – жажда истины. Когда боль и проблемы доводят нас до такой безысходности, что мы спрашиваем: «Что я упускаю? От чего мне нужно исцелиться? Почему я ещё в тупике?» – мы начинаем задавать правильные вопросы. Травма начинает служить адаптивной цели, когда – и в том случае, если – нам удаётся задать себе вопрос: может ли этот опыт дать нам нечто важное, не превосходит ли существование историю, которую рассказывают нам наши ограниченные восприятия. Такие дерзкие, отважные, самоотверженные вопросы никогда не встают перед человеком в приятной обстановке. До тех пор пока нам удаётся успешно жить в своём коконе, мы будем неизменно убеждены, будто разобрались, что такое жизнь, хотя ничто не может быть дальше от истины. Благополучие может быть токсичным, а травма – бесценной. Добро пожаловать в Город Парадоксов: его жителям несть числа. Яд в начале, нектар в конце.

Однако самый важный дар, который может преподнести нам травма, – это дар жизненного предназначения. Духовный активист и автор Эндрю Харви четырьмя словами выразил мысль, которая навсегда изменила мою жизнь: «Следуй за своим горем». Это значит, что если вы перестали понимать, в чём состоит смысл вашей непредсказуемой и бесценной жизни, вспомните, что принесло вам величайшую боль. Вспомните, каким образом вы исцелились, а затем идите и помогайте другим людям, которые находятся в той же ситуации, в которой однажды находились (или ещё находитесь) вы. Тогда вы увидите, что обладаете инсайдерскими знаниями и языком, а также страстью к работе, которой невозможно научиться, которую нельзя освоить иначе. Когда мы начинаем спрашивать себя: «Чем бы я хотел заниматься?» – наши мысли обычно приобретают напряжённый, цикличный, сансарический характер. Нередко мы в конце концов впадаем в так называемый мыслительный паралич: снова и снова анализируем возможные варианты с разных сторон, пока совсем не застреваем в нерешительности. Когда мы начинаем спрашивать: «Что я могу дать? Как я могу помочь?» – перед нами открывается множество дверей. Мир безмерно нуждается в мудрых и смелых людях, которые начнут облегчать мировое отчаяние, поэтому перед нами открываются безграничные возможности. Когда мы откликаемся на призыв – облегчать чужие страдания – мы приближаем собственное освобождение.

Сьюзен Пайвер, которая любезно согласилась написать предисловие к этой книге, является также автором замечательной работы под названием «Мудрость разбитого сердца». Однажды я присутствовал на одноимённой лекции, которую она читала в центре медитации «Шамбала» в Нью-Йорке, где она выкинула совершенно изумительный трюк. Ближе к концу лекции она разделила участников на пары, чтобы они обсудили свои самые тяжёлые разочарования в связи с неудачными любовными отношениями и то, как они справились с ними. Вскоре она попросила аудиторию снова объединиться и обсудить, что мы узнали из наших бесед.

Один за другим люди поднимали руки и делились своими историями о том, как, оказавшись в тупике после болезненного расставания, вынуждены были действовать. Все истории без исключения развивались одинаковым образом, примерно следующим: «Мне было очень больно, но как только я выкарабкался, этот опыт вдохновил меня на поступки, за которые я благодарен и на которые в ином случае никогда не решился бы». В процессе восстановления после травмы, вызванной любовными отношениями, кто-то вернулся к психотерапии, чтобы понять, почему этот паттерн снова и снова повторяется в его жизни. Другой человек на месяц погрузился в изучение испанского языка в Мехико. Третий снова стал играть на гитаре, чтобы выразить свои переживания. Один из тех, кому разбили сердце, решил заняться медитационной практикой, а другого эта ситуация вдохновила наконец относиться к своей практике серьёзно. Кто-то решил, что следует больше вкладываться в близкую дружбу, чем в мимолётные отношения. Снова и снова люди рассказывали, что душевная боль побудила их найти для себя жизнеутверждающие, творческие, приносящие удовольствие практики, чтобы восстановить гомеостаз – равновесие, радовавшее их прежде. Конечно, первая реакция на боль почти всегда была иной, но рано или поздно каждый человек поднимался, отряхивался и начинал делать что-то действительно хорошее для самого себя. Невероятно было видеть, как аудитория свыше сотни человек «спонтанно» приходит к такому выводу после обмена своими личными переживаниями.

Выше я намеренно поставил слово спонтанно в кавычки. Такой вывод отнюдь не был спонтанным. Сьюзен точно знала, к какому заключению мы придём. Она могла быть уверена, что наши истории будут идентичными в плане темы и направления развития просто в силу особенностей человеческой природы. В ситуации любовной травмы человек переживает те же стадии горевания, которые описывает Элизабет Кюблер-Росс: после серьёзной потери люди обычно сначала переживают шок / отрицание, затем гнев, затем пытаются найти компромисс, затем впадают в депрессию, и только потом принимают произошедшее. Когда же наступает принятие, оно почти всегда сопровождается моментом триумфа, существенным изменением жизни человека в лучшую сторону.

Следует понимать: люди развиваются не вопреки препятствиям, возникающим в их жизни, они развиваются благодаря им. Существует даже тибетская практика, в которой человек молится о том, чтобы в его жизнь пришли трудности. Впрочем, не всякие трудности – правильные трудности, которые не настолько суровы, чтобы поглотить и разрушить нашу жизнь, но и не настолько просты, чтобы мы могли с лёгкостью почивать на лаврах и витать в облаках. Скорее, в этой молитве человек просит, чтобы трудности, которые будут испытывать пределы его терпения, выносливости, внимательности и любящей доброты, толкнули его на путь развития, чтобы через преодоление трудностей эти границы могли расшириться и он получил бесценные прозрения.

Если бы не дар травмы, покинутости, насилия, отчуждения, депрессии и зависимости, я бы не занимался тем, чем занимаюсь сегодня. Не получал бы такого удовлетворения от глубокой работы с людьми. Не ощущал бы высочайшей радости, которую испытывает человек, который посвящает свою жизнь исцелению, развитию и пробуждению. Не ощущал бы азарта, который испытываю теперь, вдохновения от подлинности, искусства, музыки, литературы и науки. Я мог бы сдаться, как многие люди, которые не знают, в каком направлении стоит двигаться, которые не в силах услышать голос своего призвания, уже звучащий в них. Если бы я не попал в реабилитационный центр, не ночевал вместе с бывшими заключёнными, я бы не стал с таким рвением практиковать медитацию и работать со своим терапевтом. Если бы меня не атаковала собака, я бы не пережил пронзительного озарения в связи с историями, которые мы рассказываем себе. Тогда я не смог бы поделиться им с вами.

Важно сказать об этом, поскольку теперь, когда мы вместе начинаем погружаться в глубины, встречаем свои жизненные трудности лицом к лицу, вместо того чтобы бежать от них, может возникнуть циничная реакция. Какой в этом смысл? Почему вообще стоит об этом думать? Разве не лучше оставить всё в прошлом? Разве нельзя просто «отпустить» прошлое и жить дальше? Неужели буддисты поступают иначе?

Здесь я скажу следующее: всё отнюдь не так просто. Повторю в последний раз – громко, чтобы услышали те, кто сидит на задних рядах: обезьяний ум – не источник проблем и никогда им не был. Он всегда был симптомом более глобальной дилеммы. Обезьяна на вашей стороне. Это призыв пробудиться, рана, в которой возникает резкая боль, поскольку она не хочет загноиться, послание крупными буквами: пришло время исцелиться. Обезьяна – не что иное, как благословение.