своей авторской телепрограммы, отмеченной бесчисленными наградами. Она для меня ближайший друг, друг нашей семьи, именно она рассказала мне в детстве о птицах, пчелках, о пестиках и тычинках. Я до сих пор помню тот восхитительный день, когда Эллен научила меня есть одуванчики и мы вместе с ней исследовали богатейшую флору и фауну, все эти разнообразные формы жизни, что населяли ее волшебный сад. Вот тогда-то я впервые понял, что хочу стать натуралистом!»

Стоп. Минуточку. А кого сейчас называют натуралистами? Нудистов? Или натуралов? Пусть он кем угодно становится, но только не нудистом, а то потом начнут обвинять, что это он из-за меня нудизмом занимается. Это же, наверно, незаконно! И потом, Дэвида Аттенборо называют национальным достоянием. Кто-нибудь знает, какая у него официальная должность? И нельзя есть одуванчики, там же грязно везде, собаки все пометили. Но сейчас важнее понять, куда, черт возьми, подевался Эдвард? Он уже должен был объявиться. А вдруг он потянул на себя шкафчик с углем и лежит теперь под завалами? Я рванула в дом, молясь, чтобы с ним ничего не случилось – не могу же я допустить, чтобы ребенок Ханны погиб в первые пятнадцать минут, пока он у меня в доме. Нельзя будущему гуру детства начинать с такого! Счастливую карьеру на таком несчастье не построишь!

В доме подозрительная тишина. Черт. Тихий малыш – плохой малыш. В прихожей Эдварда не было, мебель там тоже стояла как была, так что, слава богу, ничего он здесь на себя не свалил и не опрокинул.

– Эдвард! – осторожно позвала я. – Эдвард, ты где?

Ответа не было, но из гостиной донесся едва слышный шорох. Я распахнула дверь и увидела, что Эдвард сидит, поджав ножки по-турецки, загипнотизированно уставился в телик, по которому идут «Октонавты», сам весь измазан шоколадом от растаявших шоколадных драже из большой пачки, которую я заготовила в качестве поощрения на все выходные, и которая стояла на самой верхней полке в кухне. Очевидно, что за то время, пока я выжидала за дверью, этот паразит добрался каким-то образом до верхней полки (слава богу, не свалился), стащил конфеты, включил телик и сожрал весь шоколад из огромной пачки! Да как он умудрился это провернуть? Он что, повелитель времени? Как он сумел проделать все эти действия за тот маленький промежуток, что меня не было с ним рядом? И еще, каким вообще образом он сумел не только включить телик, но и найти детский канал CBeebies? Ему же только два года, черт бы его подрал!

Мне сорок восемь, у меня диплом по программированию, а я до сих пор не разберусь, как работает этот смарт-ТВ, уж сколько времени прошло со дня покупки, а я продолжаю тыкать на все кнопки подряд в надежде, что найду нужную программу, проклинаю этот зомбоящик, порываюсь выбросить его в мусор, но потом сдаюсь и прошу кого-нибудь из детей настроить его или же просто плюю и сажусь смотреть видео в ноутбуке. Однако если ребенок, который еще под себя ходит, легко управляется с телевизором, то получается, что проблема не в «этом тупом куске пластика, ваще не понятно, как работающем», а скорее всего во мне. Боже мой, а что дальше? Буду беспомощно тыкать в своем новом телефоне, пока не сдамся и пойду просить кого-нибудь помоложе помочь с телефоном разобраться? Так еще буду громко кричать в трубку, чтобы на том конце разговора меня слышали лучше и четче? А потом, наверное, я буду есть исключительно жидкое и горячее, типа супчика, ведь это полезно для здоровья, и буду недовольна, если пропущу очередной выпуск телеигры «Обратный отсчет», а еще посокрушаюсь, что после смерти ее бессменного ведущего Ричарда Уайтли игра уже не та. Так, минуточку, вообще-то у меня сейчас на руках более важная проблема, чем надвигающаяся чокнутая старость.

Твердым шагом я подошла к Эдварду, отняла у него измазанный шоколадом пульт. Он не сопротивлялся, потому что был поглощен происходящим на экране, хотя разжать его крепко стиснутый кулачок было нелегко. Затем я попыталась отобрать полупустой пакет с шоколадками. Малыш вцепился в пакет намертво, а сам не сводил глаз с Капитана Барнаклса и спасаемой им унылой барракуды. Тогда я решила, что сперва надо вывести Эдварда из кататонического состояния, а добиться этого можно лишь выключив телик (кнопка «Выкл.» – единственная, которую я знала на пульте).

– Хватит, Эдвард, – строго сказала я и нажала на пульт. – Мы же с тобой договорились, что мультик и шоколадки будут после обеда, помнишь?

И тут разверзлись хляби небесные. Слезы, что не были выплаканы с отъездом Ханны, полились сплошным потоком вместе с воплями о том, что же в мультике случилось дальше и как Доктор Шеллингтон будет лечить рыбу. Эдвард топал ногами, расшвыривал шоколадки из пакета, чему Барри был только рад. Собачье долготерпение было вознаграждено, ведь он знал, что Эдвард рано или поздно начнет сеять вокруг себя съедобный мусор, так что Барри ловил на лету шоколадные ништяки и ликовал, потому что Эдвард превратился в фонтан халявного угощения.

Прошло пять минут рева и крика, но шторм и не думал стихать. Что я только не пробовала, просила-грозила-обещала-умоляла-ползала-на-коленях, только бы Эдвард перестал так орать, но все тщетно. В отличие от предыдущего приступа, когда он нет-нет, да посматривал на меня исподтишка, чтобы убедиться, что все еще в центре моего внимания, на этот раз рот у него был открыт и оттуда вырывался оглушительный рев, а глаза были плотно закрыты, но из них лилось так, что заливало ковер в радиусе полуметра. Он весь побагровел, и хотя я уже гуглила «может ли кричащий ребенок что-нибудь себе повредить» (про мои барабанные перепонки я уже молчу), ответ был отрицательный, но тут я засомневалась в компетентности доктора «Гугла». Я была в панике: а что, если он будет так орать до завтра, когда за ним приедут родители? Но, вероятно, к тому времени он выбьется из сил из-за потери жидкости. Я чувствовала себя совершенно беспомощной. Ничего не оставалось делать, как снова включить этот ящик. Ненавидя себя за малодушие, я взяла пульт и нажала «Вкл.», втайне надеясь, что зомбоящик включится на том же канале, что и выключился, ведь я сама не смогу найти детский канал. Аллилуйя, канал тот же!

– Пока-пока, Бенни Барракуда! – громко попрощался один из жмыхнутых котов, который состоял в отряде «Октонавтов», поди разбери, как он там оказался, ведь остальные члены отряда были по крайней мере морскими животными.

Как по мановению волшебной палочки ор мгновенно прекратился. Эдвард сел