— Ах, я знаю. — Воспоминания леди Невилл огорчили Эдлин. — А кто из нас лучше? Когда он появился, я незадолго перед этим овдовела. Мой престарелый герцог скончался, оставив меня девственницей, далекой от того, чтобы думать о любви. Я была очень осторожной. До этого всю свою жизнь я скиталась, жила среди грубых людей. Потом боролась за свою Часть наследства, сама была грубой, никому не доверяла. — При этих воспоминаниях она грустно покачала головой. — Я прыгнула к нему в постель в первую же ночь.

Леди Невилл огляделась в поисках лавки, чтобы присесть, но, не найдя ни одной, взобралась прямо на стол.

— По крайней мере он женился на вас.

— За мной в приданое были земли.

— Чепуха! — Ноги элегантной леди свешивались, не доставая до полу, и она ими слегка покачивала. — Богатых наследниц было полно, они только и ждали, чтобы бросить свои сердца и свои богатства к его ногам. Однако он выбрал вас.

Эдлин примерилась к расстоянию от пола до столешницы. Леди Невилл была выше нее ростом, но она была и старше. Конечно, Эдлин тоже сможет влезть на стол. Положив ладони на крышку стола, она подпрыгнула, но недостаточно высоко. Смешно, но ей не удалось с победным видом усесться рядом с леди Невилл.

— Вы слабая, — заметила леди Невилл. — Такими становятся, когда не занимаются пациентами, так мне кажется.

Рассердившись, Эдлин вытерла ладони об юбку.

— Скоро и вы станете слабой, — сказала она, нахмурившись.

— Дай-то Бог. — Леди Невилл примирительно дотронулась до локтя Эдлин. — Давайте я вам помогу.

На этот раз ей удалось. Высокий стол позволил ей по-другому увидеть свой домик, который, кажется, она хорошо знала. Это навело ее на странные мысли. Не было ли, к примеру, иного взгляда и на ее прошлое замужество?

— Что правда, то правда, Робин мог жениться на ком угодно сколько хочешь, — признала Эдлин. — После рождения наших сыновей он меня почти не беспокоил, только и требовал что денег. Но вначале, я думаю, он любил меня.

— Он всегда любил вас, настолько, насколько его незрелость позволяла ему любить кого бы то ни было.

— У него было столько талантов, — задумчиво произнесла Эдлин.

— И он все их растратил. — Леди Невилл была непримирима.

— Да уж, он всегда стремился за чем-то лучшим, потом еще лучшим, и еще… и еще… А самое лучшее ждало его дома. К тому времени, когда люди принца пришли, чтобы выбросить нас из замка, мне уже все изрядно надоело. Моя любовь к нему пылала огнем, но он погас от недостатка внимания.

Эдлин казалось, что она сказала хорошо, но леди Невилл вдруг вскрикнула от испуга и спрыгнула со стола так быстро, что Эдлин подумала, не обидела ли она ее чем-то.

— Огонь! — вскрикнула леди Невилл и приложила руку к печке. — Я совсем забыла об огне!

— С ним все должно быть в порядке, — заверила ее Эдлин.

— О, она уже теплая, — сказала леди Невилл с надеждой. Опустившись на колени, она заглянула в топку. — Угли тлеют.

— Тогда подложите несколько веток и осторожно раздуйте. Вы увидите, как они вспыхнут ярким пламенем.

Леди Невилл вскинула голову и пристально посмотрела на Эдлин.

— Так бросьте же и вы несколько веточек в огонь ваших чувств к лорду Хью и проверьте, не вспыхнет ли и это пламя.

Эдлин скорчила гримасу. Поделом ей — первая начала говорить глупости, а леди Невилл лишь обернула их против нее же.

Леди Невилл, глядя на кислую мину Эдлин, рассмеялась.

— Да не забудьте: дуть надо нежно, — поддразнила она ее. — Это необходимое условие успеха.

— Вы неисправимая грешница! — расхохотавшись, заявила Эдлин. Взволнованные голосами, доносившиеся снаружи, заставили ее соскочить со стола. — Неудивительно, что леди Корлисс хочет, чтобы вы работали одна.

Вдруг дверь широко распахнулась, и Эдлин не смогла сдержать счастливой улыбки.

Два мальчика в миниатюрных монашеских рясах чуть не сбили ее с ног.

— Мама! — весело кричали они. — Мы дома!

Увидев Эдлин поверженной на землю, Хью хотел броситься ей на выручку, но, приглядевшись, остановился. Наблюдая, с каким наслаждением она барахтается, сияя улыбкой, со своими сыновьями, сжимает их в объятиях, ерошит их волосы, покрывает поцелуями их лица, Хью удивленно покачивал головой. Эдлин наконец отпустила мальчиков, услышав их недовольное бурчание. Но все ее поведение свидетельствовало о несказанном наслаждении, которое она испытывала от долгожданной встречи с двумя своими сорванцами. Хью нестерпимо захотелось, чтобы когда-нибудь, пусть нескоро, но наступил такой день, когда, увидев его, она испытает такую же бурю восторга.

Когда все немного успокоились, Паркен начал задавать вопросы:

— Мы в самом деле поедем в замок, чтобы жить там? Мы поедем вместе с графом Роксфордом и с его боевой дружиной?

— Да… — нерешительно сказала она, — потому что…

Паркен не дожидался объяснений, вопросы сыпались из него один за другим и вовсе не требовали ответов:

— Мы тоже примем участие в сражении? И я тоже? И Аллен? Нам дадут мечи?

Эдлин обняла Паркена и, нахмурившись, сказала:

— Об этом мы поговорим позже.

Хью подошел ближе, и тень его упала на нее. Испугавшись, она взглянула вверх. Он протянул ей руку, она равнодушно посмотрела на нее и продолжала сидеть в той же позе.

Что теперь не так с этой глупышкой? Ведь он же выполнил ее желание — привез ее сыновей.

Наклонившись, он обхватил рукой ее талию и поставил на ноги. От всего сердца он улыбнулся ей.

Она не ответила на его улыбку. Да, Хью, безусловно, не так представлял их встречу.

Не многим женщинам удается принимать грозный, тем более пугающий облик, но именно такое впечатление сейчас производила Эдлин. Он не заметил этого раньше, но в косо падающих лучах заходящего солнца ее лицо виделось ему составленным из разрозненных причудливых углов и выступов. Ее подбородок казался слишком широким, вдобавок у нее вошло в привычку вздергивать его, словно бросая ему вызов. Высокие скулы придавали взгляду ее слегка раскосых глаз странное, колдовское выражение — она смотрела сейчас на него так, словно перед ней находился один из ее сыновей, которого она могла наказать.

Но тут Паркен вскочил на ноги и подлил масла в огонь:

— А мы действительно пройдем обучение и станем настоящими рыцарями?

— Нет! — резко ответила она, и Хью с чувством вины вспомнил о ее бесповоротном решении, чтобы ее сыновья никогда не брались за оружие.

— Но, мама, Хью нам обещал, — захныкал Паркен. Она с тем же выражением посмотрела на Паркена и, отметая все возражения, произнесла:

— За вас отвечает не Хью, а я.